Личные неимущественные права, обеспечивающие физическое существование гражданина

15 февраля 2021 г.

b80e4a050073.jpg

Потапенко Сергей Викторович,

                                                                  декан юридического факультета,

                                                                  заведующий кафедрой гражданского

                                                                  процесса и международного права

                                                                ФГБОУ ВО «Кубанский университет, 

доктор юридических наук, профессор,

                                                                  заслуженный юрист РФ, 

почетный работник судебной системы


Тезисы лекции по дисциплине «Гражданское право»,

юридический факультет КубГУ, 2020-2021 учебный год

Личные неимущественные права, обеспечивающие физическое существование гражданина

1.    Право на жизнь.

2.    Право на здоровье.

3.    Право на физическую и психическую неприкосновенность.

4.    Право на благоприятную окружающую среду.

1. Право на жизнь

Основа основ всех прав и свобод человека — это его право на жизнь. Как писал Н.И. Матузов, «право на жизнь — первое фундаментальное естественное право человека, без которого все другие права лишаются смысла, ибо покойникам, никакие права не нужны»[1].

Право на жизнь даровано человеку самой природой, фактом его рождения. Поэтому «первое, в чем человек нуждается, это охрана его самых элементарных благ — жизни, телесной неприкосновенности, свободы»[2].

Жизнь представляет собой «высшее нематериальное благо, возникающее с момента отделения жизнеспособного ребенка от организма матери и продолжающееся в течение функционирования всего головного мозга»[3].

Согласно п. 1 ст. 2 Конвенции о защите прав человека и основных свобод право каждого лица на жизнь охраняется законом.

Ст. 20 Конституции РФ провозгласила право на жизнь в качестве основного и неотчуждаемого.

В ч. 2 ст. 17 Конституции РФ говорится, что «основные права и свободы человека принадлежат каждому от рождения», поэтому ошибочны утверждения о том, что право на жизнь возникает с момента зачатия. На самом деле началом жизни следует считать момент рождения.

В ст. 150 ГК РФ первое место занимает такое благо, как жизнь. В этой связи представляется абсолютно обоснованным утверждение Л.О. Красавчиковой о том, что «занимая центральное место в иерархии всех гражданских прав, будучи личным, абсолютным, исключительным и неотчуждаемым, право на жизнь относится к числу личных неимущественных прав, обеспечивающих физическое существование личности»[4].

М.Н. Малеина включает в право на жизнь право на сохранение человеческой индивидуальности, обусловленное достижениями современной медицины, располагающей широкими возможностями по коррекции всех параметров человеческого организма — от внешности до пола[5].

По определению Л.О. Красавчиковой, «право на жизнь в объективном смысле слова — это совокупность гражданско-правовых норм по охране жизни человека, устанавливающих недопустимость произвольного лишения жизни, запрет активной эвтаназии, дозволенность вспомогательных репродуктивных технологий для продолжения своего рода, а также самостоятельного решения женщиной вопроса о материнстве (в том числе об искусственном прерывании беременности)»[6].

Р.А. Джамалудинов  определяет право на жизнь как «совокупность гражданско-правовых норм по охране жизни человека, которые гарантируют недопустимость произвольного лишения жизни», отмечая при этом, что «окончание жизни по естественным причинам (от старости, болезни и т.п.) происходит независимо от воли человека, а потому выходит за границы гражданско-правового регулирования»[7].

Хотя с правом на жизнь неразрывно связано право каждого на достойную смерть. Поскольку в содержание права на жизнь входит правомочие не только на сохранение жизни, но также и правомочие на распоряжение ею[8], то нельзя не обойти стороной вопрос об эвтаназии.

Как указано в ст. 45 Закона об основах охраны здоровья граждан в РФ, медицинским работникам запрещается осуществление эвтаназии.

Здесь же эвтаназия определяется как «ускорение по просьбе пациента его смерти какими-либо действиями (бездействием) или средствами, в том числе прекращение искусственных мероприятий по поддержанию жизни пациента».

В литературе отмечается, что легализация эвтаназии — это серьезная современная угроза праву на жизнь[9].

Нам представляется, что запрет эвтаназии в России и в других странах лишает неизлечимо больных людей права на достойную смерть, вынуждая их проходить названную процедуру за рубежом.
В ряде развитых стран Закон предоставляет право выбора тем, кто оказался в безвыходном положении по причине тяжелейшей и неизлечимой болезни и желает достойно уйти из жизни. В  Швейцарии, Нидерландах, Бельгии, Люксембурге, в некоторых штатах США (Калифорния, Орегон, Вашингтон, Монтана, Нью-Мексико и Вермонт), Канаде, Германии при соблюдении определенных условий эвтаназия разрешена, поскольку здесь исходят из того, что в случае эвтаназии окончание жизни человека происходит по его воле.

В США сформировалась этическая и юридическая концепция права на смерть, поддерживаемые общественным сознанием. В других странах приняты специальные законы об эвтаназии. Например, в 2002 году в Бельгии был принят закон[10], декриминализующий эвтаназию в некоторых ситуациях.  Здесь эвтаназия определяется в качестве медицинского действия, выполняемого врачом, который намеренно прекращает жизнь человека по его просьбе. Важное значение для эвтаназии имеет личная просьба пациента об этом. Только по просьбе пациента врач может провести эвтаназию, если соблюдены условия, установленные законом. Эвтаназия становится наказуемой, если она не выполняется врачом или если врач не соблюдает условия и процедуры, установленные законом.

По данным бельгийских СМИ, в 2018 году было зарегистрировано 2357 случаев эвтаназии, что эквивалентно более чем шести случаям в день. Большинство из них-люди в возрасте старше 60 лет, проживающие на фламандском севере Бельгии[11].

В российской юридической литературе высказано мнение о том, что зарождение и появление человеческой жизни, а также ее прекращение не могут регулироваться гражданским правом. Невозможно и распоряжение жизнью даже самим индивидом…[12]. Есть противоположные суждения о возможности распоряжения жизнью[13].  Больше того, сформировался круг сторонников права на смерть, рассматривающих его как «обособленное субъективное право, стоящее на одной ступени с правом на жизнь, правом на достоинство личности», а эвтаназию как  форму реализации права на смерть[14].

Как пишет И.А. Михайлова, право на жизнь и право на смерть неразрывно связаны между собой, причем, поскольку смерть неизбежна, право на смерть является, по существу, не более чем правом сознательно выбрать подходящий управомоченному субъекту способ и момент ухода из жизни, действуя «своей волей и в своем интересе», в полном соответствии с принципом диспозитивности, предоставляющим гражданам свободу в распоряжении принадлежащими им правами (п. 2 ст. 1, п. 1 ст. 9 ГК РФ), в том числе и правом на жизнь. Иное решение этого вопроса нарушало бы право на неприкосновенность частной жизни, закрепленное в Конституции России (ч. 1 ст. 23)[15].

Таким образом, одним из правомочий права на жизнь является правомочие каждого распорядиться своей жизнью, в том числе, используя процедуру эвтаназии как «специальное медицинское вмешательство в организм человека, направленное на прекращение жизни неизлечимо больного, тяжело страдающего человека, осуществляемое в соответствии с его собственной, добровольно выраженной волей и имеющее единственной целью прекратить ненужные страдания и повлекшее быструю смерть[16].

Выводы:

Право на жизнь в объективном смысле слова — это совокупность гражданско-правовых норм, регулирующих, охраняющих и защищающих такое нематериальное благо как жизнь.

Право на жизнь в субъективном смысле  — это личное неимущественное, абсолютное субъективное гражданское право, принадлежащее исключительно управомоченным субъектам — физическим лицам (гражданам), обеспечивающее физическое существование личности, являющееся мерой возможного поведения управомоченного лица, которой соответствует мера должного поведения неограниченного круга обязанных лиц,  включающее в себя возможность позитивных действий, направленных на сохранение собственной жизни и распоряжение ею, возможность требовать от других лиц совершения действий, направленных на сохранение жизни управомоченного лица, возможность требовать применения гражданско-правовых способов защиты в случае нарушения права на жизнь.

2. Право на здоровье

В ст. 2 Федерального закона от 21 ноября 2011 г. № 323-ФЗ «Об основах охраны здоровья граждан в Российской Федерации»[17] закреплено понятие здоровья как «состояния физического, психического и социального благополучия человека, при котором отсутствуют заболевания, а также расстройства функций органов и систем организма».

Ключевыми словами в этом определении являются благополучие человека, отсутствие заболеваний и связанных с ними расстройств, иными словами, здесь речь идет о качестве жизни. Из этого следует, что от состояния здоровья в определяющей степени зависит и жизнь человека, поэтому права на жизнь и здоровье принято относить к одной группе личных неимущественных прав, обеспечивающих физическое благополучие и существование человека. Хотя очевидно, что законодатель прописал понятие здоровья применительно к среднему человеку, а не к населению страны в целом.

Одновременно нельзя не отметить, что в приведенной норме федерального закона право на здоровье сформулировано в основном в рамках биомедицинского подхода к здоровью и здравоохранению. Однако, право на здоровье тесно связано с правом на благоприятную для здоровья и защищающую здоровье окружающую среду для каждого из нас.

Если посмотреть на здоровье еще шире, то мы увидим, что не только наука и медицина — главные движущие силы хорошего здоровья. Они, безусловно, важны для развития, внедрения и улучшения здравоохранения, включая фармацевтические препараты, вакцины и медицинские принадлежности. Однако профессиональные медицинские и сестринские услуги вносят лишь относительно небольшой вклад в здоровье населения. Более важными являются пропагандистские и профилактические мероприятия, которые изменяют основные риски для здоровья, такие как диета, курение, алкоголь и физическая активность. Эти вмешательства не являются продуктом медицины или систем здравоохранения. Скорее они движимы законом. В данном случае закон рассматривается как одно из чудодейственных лекарств, внося свой вклад в глобальное здоровье как постоянно растущие показатели хорошего здоровья и увеличения продолжительности жизни во всех странах мира[18].

К.Б. Ярошенко отмечала нематериальный характер здоровья и рассматривала его в основном в контексте одного из личных неимущественных прав физического лица[19].

М.Н. Малеина полагает, «что здоровье как нематериальное благо — это физическое и психическое состояние человека, как благополучие — отсутствие болезней либо патологии (неблагополучия), связанной с потерей, расстройством психологической, физиологической, анатомической структуры и (или) функций организма человека»[20].

Трансплантация органов — это спасительное медицинское средство для лечения больных с органной недостаточностью, которая обеспечивает преимущество выживания с улучшенным качеством жизни[21]. В России, как и в странах Западной Европы, наблюдается несоответствие между числом доноров органов и количеством пациентов в очереди на трансплантацию.

В юридической литературе психическое здоровье рассматривается также как «состояние организма, которое характеризуется совокупностью качеств и личных способностей, позволяющих человеку адаптироваться в социальной среде[22]. Обращается внимания на то, что «психическая составляющая здоровья включает в себя мотивационно-эмоциональную, интеллектуальную и духовно-нравственную сферы»[23].

А.А. Мохов обосновывает следующие признаки (критерии) психического здоровья личности: «отсутствие психического заболевания у физического лица; нормальное (в принятых в психиатрии пределах) функционирование всех сфер и уровней психической деятельности лица; способность к социальной адаптации и выполнению социальных функций (в соответствии с возрастом, полом и др.)»[24].

Физическое и психическое здоровье как нематериальные блага являются объектами субъективного гражданского права на здоровье. Важно при этом подчеркнуть, что здоровье это не только личное, но и публичное благо, подлежащее правовому регулированию, охране и защите.

Та, согласно п. 2 ст. 8 Федерального закона от 21 ноября 2011 г. № 323-ФЗ «Об основах охраны здоровья граждан в Российской Федерации» право на охрану здоровья обеспечивается охраной окружающей среды, созданием безопасных условий труда, благоприятных условий труда, быта, отдыха, воспитания и обучения граждан, производством и реализацией продуктов питания соответствующего качества, качественных, безопасных и доступных лекарственных препаратов, а также оказанием доступной и качественной медицинской помощи».

На сегодня можно выделить следующие основные элементы, входящие в содержание права на здоровье: 1) право на медицинскую помощь; 2) право на донорство и трансплантацию; 3) право на участие в клинической апробации; 4) право на своевременную лекарственную помощь, на квалифицированное и своевременное протезирование, лечебно-косметологическое лечение.

Более широко право на здоровье можно определить как субъективное, гражданское абсолютное право, принадлежащие исключительно управомоченным субъектам — физическим лицам (гражданам), носящее личный, неимущественный и неотчуждаемый характер, возникающие по поводу блага, лишенного экономического содержания — здоровья, и направленное на удовлетворение интереса (потребности) управомоченного, связанного с физическим благополучием его личности[25].

К сожалению, нередко граждане отстаивают свое право на здоровье в гражданском судопроизводстве из-за медицинских ошибок при оказании медицинской помощи. По смыслу п. 2 ст. 779 Гражданского кодекса РФ медицинские услуги, наряду с другими, могут предоставляться на основании договора возмездного оказания услуг. Рассматривая споры, вытекающие из этого договора, суды, как правило, признают потребителя медицинских услуг слабой стороной соответствующего правоотношения[26]. Суды применяют к этим правоотношениям законодательство о защите прав потребителей, в том числе и в случаях, когда медицинские услуги представлены гражданам на основании договора обязательного медицинского страхования[27].

Хотя в случае, если гражданину, например, не квалифицированно оказана скорая медицинская помощь, начинает действовать обязательство из причинения вреда здоровью такого пациента, влекущее применение гражданско-правовой ответственности к медицинскому учреждению.

По одному из дел Верховный Суд РФ пришел к выводу, что факт смерти одного из супругов в результате оказания ему некачественной, неквалифицированной медицинской помощи может являться основанием для компенсации морального вреда другому супругу[28].

Таким образом, очевидно, что в случае нарушения права граждан на здоровье, как последствие вреда здоровью пациента, наряду с другими формами юридической ответственности виновных в этом юридических и физических лиц, широко применяется и гражданско-правовая ответственность.

Нарушения права граждан на здоровье есть не только в России. Они есть и в больших количествах в европейских странах, где миграция стала не только политически, но и социально значимой проблемой. В частности, обязательства европейских стран по обеспечению всеобщего охвата услугами здравоохранения всех проживающих там на законных основаниях лиц поколебались. Одной из причин такого положения стали многочисленные обращения за медицинской помощью со стороны мигрантов, включая беженцев.

Например, одними из первых медицинских услуг, которые были сокращены или вообще прекращены, оказались ранее финансируемые государством медицинские услуги, связанные со здоровьем мигрантов. В частности, в Испании иммигранты с инфекционными заболеваниями подвергаются особому риску утраты доступа к определенным медицинским услугам[29].

Шведское законодательство дает право просителям убежища на добровольную оценку состояния здоровья и на безотлагательное медицинское обслуживание. Однако, это предполагает наличие ограничений в отношении этого права, и то, что оно может включать или не включать, остается в конечном счете решением для медицинских работников в конкретном случае[30].

Европейцы вынуждены отстаивать в суде свое право на жизнь и здоровье. Так, например, Федеральный Суд Германии[31] пришел к выводу, что истец по физическим причинам не способен родить детей естественным путем. Однако у него имеется возможность сделать это с помощью ЭКО в сочетании с ICSI. Страховая компания отказала ему в оплате расходов (17500 евро), сославшись на повышенный риск выкидыша у его 44-летней жены. Удовлетворяя иск, суд указал, что попытки искусственного оплодотворения являются необходимым медицинским лечением. Каждая из них оценивалась в 15% успеха, что вероятно достаточная возможность успешной беременности. Суд отметил, что это право супружеской пары[32].

by Dobrochna Bach-Golecka | May 17, 2021
Схемы компенсации ущерба, причиненного здравоохранением, и альтернативы судебному разбирательству: Перспективы сравнительного права (Ius Comparatum - Global Studies in Comparative Law, 53) 1-е изд. Так называется эта книга. 
В книге рассматриваются механизмы компенсации и другие несудебные средства, которые предлагают альтернативы судебному разбирательству, разработанные и предусмотренные в рамках национальных правовых режимов. Такие схемы носят преимущественно гражданско-правовой или административный характер и в основном призваны дополнить уголовную ответственность за врачебную халатность. Таким образом, книга фокусируется на врачебной халатности и предполагаемом медицинском вреде с точки зрения гражданского права.

В ней рассматривается современная перспектива отношений между пациентом и врачом, которая эволюционировала из отношения квазипатримониального характера в партнерство квазиравных сторон, рассматривающих процедуру медицинского лечения как научное направление. В нем также рассматриваются внесудебные условия, которые учитываются в компенсационных соглашениях, в частности необходимость удовлетворения психологического стремления к примирению и сопереживанию со стороны медицинского персонала. Наконец, в книге исследуется ответственность государственных органов и медицинских

Приведенные примеры свидетельствуют о том, что даже в европейских странах те, кто хочет использовать право на здоровье в поддержку всеобщего охвата услугами здравоохранения, должны понимать сильные и слабые стороны этого инструмента и выступать за конкретные меры, а не за широкие принципы[33]. Право человека на здоровье следует использовать для оказания влияния на глобальную политику в области здравоохранения в целях уделения большего внимания интересам простых людей.

В конечном счете, здравоохранение во всем мире испытывает острую нехватку ресурсов, и многие национальные бюджеты здравоохранения значительно ниже рекомендованных уровней. От этого в значительной степени зависит реализация права каждого на здоровье.

Выводы:

Право на здоровье в объективном смысле — это совокупность юридических норм, направленных на регулирование, охрану и защиту физического и психического здоровья человека.

Право на здоровье (физическое и психическое) в субъективном смысле  — это личное неимущественное, абсолютное субъективное гражданское право, принадлежащее исключительно управомоченным субъектам — физическим лицам (гражданам), обеспечивающее физическое и психическое благополучие  личности и ее существование, являющееся мерой возможного поведения управомоченного лица, которой соответствует мера должного поведения неограниченного круга обязанных лиц,  включающее в себя возможность позитивных действий направленных на сохранение здоровья, возможность требовать от других лиц совершения действий, направленных на сохранение здоровья управомоченного лица, возможность требовать применения гражданско-правовых способов защиты в случае нарушения права на физическое и психическое здоровье.

3. Право на физическую и психическую неприкосновенность       

 

Согласно ст. 22 Конституции РФ каждый имеет право на свободу и личную неприкосновенность (ч. 1). Арест, заключение под стражу и содержание под стражей допускаются только по судебному решению. До судебного решения лицо не может быть подвергнуто задержанию на срок более 48 часов (ч.2).

В п. 2 Постановления Конституционного Суда РФ от 24.05.2018 № 20-П «По делу о проверке конституционности статьи 435 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации в связи с жалобами граждан Д. и К.» обращается внимание на то, что провозглашая человека, его права и свободы высшей ценностью, а признание, соблюдение и защиту прав и свобод человека и гражданина — обязанностью государства, Конституция Российской Федерации относит к числу неотчуждаемых прав, принадлежащих каждому от рождения и охраняемых государством, в числе других, право на личную неприкосновенность, исключающее незаконное - как физическое, так и психическое — воздействие на человека и, соответственно, не допускающее насилие, другое жестокое или унижающее человеческое достоинство обращение (статья 2; статья 17, часть 2; статья 20, часть 1; статья 21; статья 22, часть 1; статья 23, часть 1)[34].

В силу ч. 1 ст. 5 Конвенции о защите прав человека и основных свобод, каждый имеет право на свободу и личную неприкосновенность. Никто не может быть лишен свободы иначе как в следующих случаях и в порядке, установленном законом.

По сложившейся в российской правовой доктрине традиции право на личную неприкосновенность принято разделять на физическую и психическую неприкосновенность.

В свою очередь, одним из международных судов по правам человека высказана заслуживающая внимания позиция о том, что «нарушение права на физическую и психическую неприкосновенность человека имеет несколько градаций: от пыток до других видов унижения или жестокого, бесчеловечного, унижающего достоинство человека обращения, степень физического и психологического воздействия которых зависит от внутренних и внешних факторов (длительность такого обращения, возраст, пол, состояние здоровья, обстановка, восприимчивость и т.д.), которые должны анализироваться с учетом конкретной ситуации»[35].

Еще в 1995 г. в одном из постановлений Конституционного Суда РФ отмечалось, что «конституционное право на свободу и личную неприкосновенность означает, что человек не может быть лишен свободы и заключен под стражу по произволу власти. Вынесение постановления об избрании в качестве меры пресечения заключения под стражу всегда ущемляет право на свободу и личную неприкосновенность независимо от того, исполнено или не исполнено это решение. Не только реальные ограничения, но и выявившаяся их опасность, прежде всего угроза потерять свободу, нарушают неприкосновенность личности, в том числе психическую, оказывают давление на сознание и поступки человека»[36]. То есть право на физическую и психическую неприкосновенность непосредственно связано с физической свободой человека.

Право на личную физическую и психическую неприкосновенность, являясь конституционным, одновременно регулируется и нормами гражданского права. Статья 150 ГК РФ личную неприкосновенность относит к нематериальным благам наряду с такими, как жизнь, здоровье, достоинство личности, честь, деловая репутация и др.

Исходя из этого, личная неприкосновенность является объектом личного неимущественного субъективного права.

Личная физическая неприкосновенность заключается в недопустимости физического воздействия на личность (причинение вреда жизни или здоровью) и ограничения ее индивидуальной свободы (необоснованного заключения гражданина под стражу).

Брайан Д. Эрп нарушение телесной целостности (неприкосновенности) определяет как любое проникновение в тело, отверстие, разрыв кожи или изменение физической формы человека без его согласия[37].

Право на физическую неприкосновенность распространяется и на правовую охрану тела умершего. Как отмечается в Определении Конституционного Суда РФ от 10.02.2016 № 224-О «Об отказе в принятии к рассмотрению жалобы граждан Бирюковой Татьяны Михайловны, Саблиной Елены Владимировны и Саблиной Нэлли Степановны на нарушение их конституционных прав статьей 8 Закона Российской Федерации «О трансплантации органов и (или) тканей человека»[38],  правом на личную неприкосновенность, исключающим незаконное воздействие на человека как в физическом, так и в психическом смысле, охватывается не только прижизненный период существования человеческого организма, но и создаются необходимые предпосылки для правовой охраны тела умершего человека.

Право на психическую неприкосновенность защищает внутреннюю сферу свободы. Она защищает важнейшие возможности, необходимые для осуществления автономного человеческого права, без которого не могло бы существовать подавляющее большинство моральных прав[39].

Личная психическая неприкосновенность защищается путем гражданско-правовых запретов на понуждение при заключении сделок. Например, с применением насилия или угрозы.

По мнению С.С. Шевчук, физическая (психическая) неприкосновенность есть охраняемое законом личное неимущественное благо гражданина высшего уровня и естественного характера, выражающееся в самостоятельном и независимом решении вопросов относительно своего организма (тела) и в свободном поведении, соответствующем свободному сознанию и воле, или в соответствующем поведении его законного представителя[40].

Право на личную неприкосновенность в объективном смысле — это «совокупность гражданско-правовых норм, предусматривающих недопустимость всякого посягательства на личность со стороны кого-либо, за исключением случаев, предусмотренных законом. Личная (физическая, телесная) неприкосновенность выступает в качестве объекта самостоятельной правовой охраны, так как ее нарушение может быть не сопряжено с причинением вреда жизни или здоровью»[41].

Как правило, в качестве основных нематериальных благ пациента, которые могут быть ущемлены при оказании последнему медицинской помощи, рассматриваются жизнь и здоровье гражданина. Однако при этом необходимо учитывать также то, что медицинскими работниками умалены могут быть и иные блага пациента[42], в том числе психическая неприкосновенность (например, при принудительной госпитализации в психиатрическую больницу и осуществлении психокоррекции, в результате которой произошло изменение характера личности)[43].

В последние годы в специальной литературе высказывается озабоченность по поводу расширяющихся нейротехнологий, способных ограничить психическую неприкосновенность человека.

Например, есть много видов нейронных протезов, доступных или исследуемых сегодня. В большинстве случаев они предназначены для лечения или улучшения состояния пациентов, страдающих какой-либо церебральной недостаточностью. В других случаях их целью является предоставление новых средств для поддержания или улучшения нормальной работы человека. Во всех этих обстоятельствах одним из возможных рисков является нарушение конфиденциальности содержимого мозга (которое частично совпадает с ментальным содержимым) или лишение индивидов полного контроля над своими мыслями (ментальными состояниями), поскольку последние, по крайней мере, частично, обнаруживаются с помощью новых протезных технологий. Независимо от того, какому принуждению, угрозе или насилию подвергается человек, он в целом может сохранять «частное хранилище» мысли, в котором он может защищать свои убеждения и идентичность, свое достоинство и автономию. Без этого человек может оказаться в состоянии полного подчинения другим людям.

В мае 2017 года группа ведущих ученых в области нейротехнологий (включая нейронные протезы) и искусственного интеллекта, получившая название «Morningside Group», собралась в Колумбийском университете в Нью-Йорке, чтобы обсудить этику нейротехнологий и машинного интеллекта. Они заявили, что существующие этические принципы недостаточны для этой сферы. По их мнению, по мере развития нейротехнологий и появления корпораций, правительств и других организаций, стремящихся наделить людей новыми возможностями, индивидуальность (наша физическая и психическая целостность) и свобода воли (наша способность выбирать свои действия) должны защищаться как основные права человека[44].

Сформулированный ЕСПЧ принцип судебного санкционирования недобровольного помещения граждан в психиатрический стационар[45] был воспринят российским законодательством и первично закреплен в Законе о психиатрической помощи[46]. Свое дальнейшее последовательное развитие он получил в гл. 30 Кодекса административного судопроизводства Российской Федерации (далее — КАС РФ[47]). В частности, в ч. 3 ст. 1 КАС РФ указаны  административные дела о госпитализации гражданина в медицинскую организацию, оказывающую психиатрическую помощь в стационарных условиях, о продлении срока такой госпитализации и о недобровольном психиатрическом освидетельствовании гражданина, о госпитализации гражданина в медицинскую противотуберкулезную организацию в недобровольном порядке, иные административные дела о госпитализации гражданина в медицинскую организацию непсихиатрического профиля в недобровольном порядке, о защите интересов несовершеннолетнего или лица, признанного в установленном порядке недееспособным, в случае отказа законного представителя от медицинского вмешательства, необходимого для спасения жизни.

Дело Ракевич довольно показательно с точки зрения гарантирования прав лиц, в том числе на свободу и личную неприкосновенность, в связи с оказанием им психиатрической помощи в соответствии с законодательством Российской Федерации. Данное дело справедливо признается первым по российским обращениям в Европейский суд, обозначившим проблему принудительной госпитализации, а также такие ключевые вопросы, как содержание понятий «душевнобольной» и «экстренная психиатрическая необходимость», судебный контроль за принудительным помещением и пребыванием лица в психиатрическом стационаре[48].

Представляют интерес практикуемые в ряде стран методы медицинского вмешательства в физическую и психическую неприкосновенность преступников с целью их исправления и перевоспитания. Зачастую преступнику с санкции суда фактически предоставляется выбор между получением медицинской коррекции и дальнейшим заключением в тюрьму. Например, в отношении химической или хирургической кастрации осужденных насильников[49], которые фактически делают вынужденный выбор в пользу такой медицинской коррекции.

Российское законодательство в этом смысле более гуманно, поскольку с учетом требований ст. 22 Конституции РФ вмешательство в физическую и психическую сферу личности даже в целях оказания медицинской помощи может осуществляться только с согласия лица, которому данная помощь оказывается, а в случае его недееспособности — с согласия законного представителя.

В РФ в соответствии с Федеральным законом от 29 февраля 2012 г. № 14-ФЗ «О внесении изменений в Уголовный кодекс Российской Федерации и отдельные законодательные акты Российской Федерации в целях усиления ответственности за преступления сексуального характера, совершенные в отношении несовершеннолетних»[50] устанавливается особый порядок применения принудительных мер медицинского характера к лицам, совершившим преступления против половой неприкосновенности несовершеннолетнего, не достигшего 14-летнего возраста. Основанием для таких мер является решение суда, принимаемое с учетом заключения обязательной судебно-психиатрической экспертизы, из которого следует, что лицо страдает расстройством сексуального предпочтения (педофилией), не исключающим вменяемость. Кроме того, предусмотрен и добровольный порядок применения комплекса мер медицинского характера в отношении лиц, совершивших преступления против половой неприкосновенности несовершеннолетних. Данный комплекс мер может включать в себя возможность применения профилактических медикаментозных средств, в том числе химической кастрации[51].

Что касается гражданско-правовых способов защиты права на физическую и психическую неприкосновенность гражданина, то, наш взгляд, в частности, заслуживает поддержки предложение М.Н. Малеиной использовать в названном качестве запрет на приближение нарушителя к потерпевшему[52]. Кроме того, нарушение права на физическую и психическую неприкосновенность может быть основанием для взыскания убытков (ст. 15 ГК РФ) и компенсации морального вреда (ст. 151 ГК РФ).

Выводы:

Право на физическую и психическую неприкосновенность в объективном смысле слова  —  это совокупность гражданско-правовых норм, исключающих незаконное физическое и психическое воздействие на человека, не допускающее насилие, другое жестокое или унижающее человеческое достоинство обращение, а также  ограничения его индивидуальной свободы.

Право на физическую и психическую неприкосновенность в субъективном смысле — это личное неимущественное, абсолютное субъективное гражданское право, принадлежащее исключительно управомоченным субъектам — физическим лицам (гражданам), исключающее незаконное как физическое, так и психическое воздействие на человека, являющееся мерой возможного поведения управомоченного лица, которой соответствует мера должного поведения неограниченного круга обязанных лиц,  включающее в себя возможность позитивных действий, направленных на сохранение физической и психической неприкосновенности, возможность требовать от других лиц совершения действий, направленных на сохранение физической и психической неприкосновенности управомоченного лица, возможность требовать применения гражданско-правовых способов защиты в случае нарушения права на физическую и психическую неприкосновенность.

4. Право на благоприятную окружающую среду

В современных условиях актуальна потребность общества жить в здоровой и благоприятной окружающей среде. Без этого невозможно поолноценно реализовать права человека на жизнь и здоровье.

Как следует из ст. 1 Федерального закона «Об охране окружающей среды»[53], окружающая среда — это совокупность компонентов природной среды, природных и природно-антропогенных объектов, а также антропогенных объектов; благоприятная окружающая среда — окружающая среда, качество которой обеспечивает устойчивое функционирование естественных экологических систем, природных и природно-антропогенных объектов.

На обеспечение комфортной среды обитания, комплексного учета потребностей населения и территорий в развитии и необходима для согласования государственных, общественных и частных интересов в данной области в целях обеспечения благоприятных условий проживания направлена в первую очередь регламентация градостроительной деятельности[54].

Иными словами, окружающая среда — это не только природная среда, но и иная среда обитания человека, включая городскую среду, развитая экономическая деятельность которой зачастую влечет за собой неблагоприятные экологические последствия.

Состояние окружающей среды в России нельзя назвать удовлетворительным из-за огромного количества нерешенных экологических проблем, среди них увеличение площади нарушенных земель, загрязнение воды, уменьшение общей площади лесов и защитного озонового  слоя в атмосфере, загрязнение воздуха, проблемы с утилизацией бытового мусора (необходимость повсеместного обеспечения раздельного сбора отходов), а также серьезная опасность отработанного ядерного топлива, которое Россия как единственная страна в мире принимает на переработку из других стран.

На состояние окружающей среды значительно влияет потенциал энергопотребления каждого региона. Необходимы дальнейшие действия, направленные на развитие возобновляемых источников энергии, особенно с учетом того, что Европа предоставляет многочисленные примеры успешной правовой базы, способствующей развитию ветроэнергетики[55]. Это в определенной степени свидетельствует о реализации концепции «экоцентризма».

Гарантированное статьей 42 Конституции Российской Федерации право каждого на благоприятную окружающую среду, достоверную информацию о ее состоянии и на возмещение ущерба, причиненного его здоровью или имуществу экологическим правонарушением, а также реализация положений, предусмотренных частью 1 статьи 9, частью 2 статьи 36, статьей 58 Конституции Российской Федерации, обеспечивается, в том числе, путем правильного применения законодательства об ответственности за нарушения в области охраны окружающей среды и природопользования[56]. При этом широко задействован арсенал гражданско-правовых средств. Например, гражданско-правовая ответственность применяется в случае причинения окружающей среде в результате нарушения договора в сфере природопользования, а также в результате внедоговорного (деликтного) причинения вреда.

Целью ответственности за причинение вреда окружающей среде является достижение компенсации, восстановления ее нарушенного состояния, в связи с чем истец вправе выбрать способы, предусмотренные ст. ст. 12, 150, 1082 ГК РФ, ст. 78 Закона об охране окружающей среды при обращении за судебной защитой, а суд с учетом конкретных обстоятельств по делу, оценивая в каждом случае эффективность этих способов, применить тот, который наиболее соответствует этим целям[57].

При этом по смыслу п. 3 ст. 1099 ГК РФ моральный вред, причиненный экологическим правонарушением, взыскивается отдельно наряду с возмещением иных убытков[58].

Согласно пп. 13 и 17 постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 30 ноября 2017 г. № 49 «О некоторых вопросах применения законодательства о возмещении вреда, причиненного окружающей среде»[59] возмещение вреда может осуществляться посредством взыскания причиненных убытков и (или) путем возложения на ответчика обязанности по восстановлению нарушенного состояния окружающей среды (ст. 1082 ГК РФ, ст. 78 Закона об охране окружающей среды). При этом выбор способа возмещения причиненного вреда при обращении в суд осуществляет истец. Вместе с тем, принимая во внимание необходимость эффективных мер, направленных на восстановление состояния окружающей среды, в котором она находилась до причинения вреда, наличие публичного интереса в благоприятном состоянии окружающей среды, суд с учетом позиции лиц, участвующих в деле, и конкретных обстоятельств дела вправе применить такой способ возмещения вреда, который наиболее соответствует целям и задачам природоохранного законодательства.

М.Н. Малеина, исходя из того, что право на благоприятную окружающую среду охраняется путем применения разнообразных способов защиты, в том числе путем применения такого способа защиты как «восстановление положения, существовавшего до нарушения права» (ст. 12 ГК РФ) замечает, что «подобная формулировка позволяет использование способа защиты независимо от вида нарушенного блага. Непосредственно в п. 2 ст. 78 Федерального закона «Об охране окружающей среды» этот же способ защиты назван «восстановление нарушенного состояния окружающей среды», который можно характеризовать «как способ пресекательный (по моменту применения), имущественный (по назначению и характеру способа защиты), применяемый гражданами, юридическими лицами, государственными и муниципальными образованиями (по статусу потерпевшего)»[60].

При реализации принципа «загрязнитель платит», закрепленного в Экологической доктрине Российской  Федерации»[61], восстановление нарушенного состояния окружающей среды может достигаться не только взиманием с природопользователей экологических сборов, но и путем предъявления исков о ликвидации несанкционированных свалок бытового мусора, устранении загрязнения почвы  путем проведения восстановительных работ по технической рекультивации земель, посадки зеленых насаждений в местах их повреждения, очистки водоемов от вредных выбросов и т.п. При этом судом должен устанавливаться реальный срок восстановления нарушенного состояния окружающей среды, например, заведомо неисполнимо судебное решение об очистке водоема, покрытого льдом в зимний период.

Иная правовая позиция (на примере ответственности лесозаготовителей) заключается в том, что «компенсация объективно связанного с хозяйственной деятельностью загрязнения должна производиться путем взимания с природопользователей экологических сборов»[62]. Из приведенной правовой дилеммы следует, что Россия движется в сторону определения публично-правовой природы экологического вреда. Однако, одно другому не мешает, поскольку экологический вред подлежит возмещению даже в том случае, если это сделано правомерно (п. 3 ст. 1064 ГК РФ).  К тому же, «совершая юридический акт правонарушения, причинитель вреда вступает в гражданские правоотношения с потерпевшим, исходя из положений генерального деликта (ст. 1064 ГК РФ), распространяющегося на все виды причиненного вреда, без каких-либо исключений»[63].

Хотя суть права каждого на благоприятную окружающую среду не только в применении к виновным мер гражданско-правовой ответственности, а в том, чтобы обеспечить право каждого на пользование благоприятной окружающей средой.

Как пишет Т.Я. Хабриева, «нормы конституции служат отправной точкой правового регулирования в рамках отраслевого законодательства. Так, предусмотренное Конституцией РФ право на благоприятную окружающую среду и достоверную информацию о ее состоянии, а также на возмещение вреда, причиненного экологическими правонарушениями (ст. 42), реализовано в нормах Федерального закона от 10 января 2002 г. « 7-ФЗ «Об охране окружающей среды», во многих других актах экологического, земельного, лесного, водного законодательства»[64].

Согласно ст. 1 Федерального закона от 30 марта 1999 г. № 52-ФЗ «О санитарно-эпидемиологическом благополучии населения»[65] среда обитания человека — совокупность объектов, явлений и факторов окружающей (природной и искусственной) среды, определяющая условия жизнедеятельности человека; вредное воздействие на человека — воздействие факторов среды обитания, создающее угрозу жизни или здоровью человека либо угрозу жизни или здоровью будущих поколений; благоприятные условия жизнедеятельности человека — состояние среды обитания, при котором отсутствует вредное воздействие ее факторов на человека (безвредные условия) и имеются возможности для восстановления нарушенных функций организма человека; безопасные условия для человека — состояние среды обитания, при котором отсутствует опасность вредного воздействия ее факторов на человека.

На основании абзаца второго ст. 8 этого же закона граждане имеют право на благоприятную среду обитания, факторы которой не оказывают вредного воздействия на человека.

В частности, граждане, проживая в жилых помещениях, имеют право на благоприятную окружающую среду, свободную от воздействия табачного дыма и любых последствий потребления табака соседями. Нарушение этого права курящими соседями влечет обязанность компенсировать причиненный моральный вред[66].

Развитием конституционного положения-принципа, закрепленного в ч. 1 ст. 9 Конституции России, является и другое экологическое право, также закрепленное в ст. 42 Конституции России: право на достоверную информацию о состоянии окружающей среды. Поскольку земля — это часть окружающей среды, то и право на получение информации о ее экологическом состоянии является конституционным правом[67].

Федеральный закон от 10 января 2002 г. № 7-ФЗ «Об охране окружающей среды» определяет благоприятную окружающую среду как окружающую среду, качество которой обеспечивает устойчивое функционирование естественных экологических систем, природных и природно-антропогенных объектов. В соответствии с Законом окружающая среда — совокупность компонентов природной среды, природных и природно-антропогенных объектов, а также антропогенных объектов.

Закон также развивает положение Конституции, закрепляя право каждого гражданина на благоприятную окружающую среду, на ее защиту от негативного воздействия, вызванного хозяйственной и иной деятельностью, чрезвычайными ситуациями природного и техногенного характера, на достоверную информацию о состоянии окружающей среды и на возмещение вреда окружающей среде. В частности, граждане имеют право предъявлять в суд иски о возмещении вреда окружающей среде[68]. Подобным образом активные граждане принуждают властные структуры к соблюдению минимальных стандартов защиты жизни, частной жизни и собственности от воздействия окружающей среды.

Достойная, здоровая окружающая среда имеет такое же значение как экономическое или социальное право, поскольку представляет собой ценность, сопоставимую с другими экономическими и социальными правами.

Специфика России по сравнению с другими странами — это ее сложные климатические условия на большей части территории. Наблюдается миграция населения с севера на юг страны. Однако это не только российская проблема.

Организация Объединенных Наций сообщила, что к 2050 году число климатических мигрантов может достигнуть миллиарда человек. Страдая от последствий изменения климата, люди покидают даже свои страны, например, стремятся перебраться из Мексики в США. Высказаны мнения, что Соединенные Штаты, препятствуя им в этом из-за пограничного кризиса, нарушают экологические права мексиканцев[69].

Несмотря на то, что Конституция США не содержит экологическую поправку, предъявление гражданских исков гражданами в защиту экологических прав допустимо и в США. Ответчиками могут быть как правительство, так и частные субъекты, нарушающие экологические права.

В Китае была создана целая правовая система судебного разбирательства по защите экологических интересов общества. По мнению китайских специалистов, судебный процесс должен осознать экологическую ценность для защиты общественных интересов в области окружающей среды, должен быть прояснен статус органа прокуратуры в судебном разбирательстве, расширена возможность участия организаций по охране окружающей среды[70].

Право на благоприятную окружающую среду, по мнению Л.О. Красавчиковой, предполагает обеспеченную законом возможность пользоваться здоровой и благоприятной для жизни окружающей природной средой, средой обитания, а также возможность гражданско-правового возмещения не только имущественного, но и морального вреда в случаях его нарушения[71].

Д.Н. Захаров считает, что право гражданина на благоприятную окружающую среду не может быть сведено к праву требования соблюдения эколого-правовых нормативов, то есть к возможности пользоваться средой в соответствии с нормативами. В содержание такого права должно быть включено также правомочие на получение соответствующей информации (экологической, метеорологической, демографической, санитарно-эпидемиологической и др.). Указанная информация должна быть отнесена к категории общедоступных и предоставляться гражданину по его запросу. Гражданину должно быть предоставлено право на обжалование в суд отказа в ее предоставлении. Вред, причиненный гражданину в результате неблагоприятного воздействия окружающей среды, должен возмещаться субъектом, деятельность которого вызвала неблагоприятное состояние среды, а при невозможности установить причинителя вреда предлагается возлагать его на государство[72].

С таким подходом следует согласиться. В конечном счете, констатируем, что каждая страна в мире сталкивается с экологическими трудностями, пытаясь правовыми средствами обеспечить охрану окружающей среды. Право на благоприятную окружающую среду в Российской Федерации существует не только на институциональном правовом уровне, но является общепризнанным правом человека, обеспеченным, в том числе, нормами гражданского права. При этом защита права на благоприятную окружающую среду в РФ осуществляется как в публично-правовом, так и в частно-правовом порядке в рамках внедоговорной гражданско-правовой ответственности.

Выводы:

Право на благоприятную окружающую среду в объективном смысле слова — это совокупность гражданско-правовых норм, обеспечивающих каждому возможность пользования здоровой и благоприятной для жизни природной средой и средой обитания.

Право на благоприятную окружающую среду в субъективном смысле  — это личное неимущественное, абсолютное субъективное гражданское право, принадлежащее исключительно управомоченным субъектам — физическим лицам (гражданам), направленное на обеспечение каждому возможности пользования здоровой и благоприятной для жизни природной средой и средой обитания, являющееся мерой возможного поведения управомоченного лица, которой соответствует мера должного поведения неограниченного круга обязанных лиц,  включающее в себя возможность позитивных действий по  сохранению благоприятной окружающей среды, возможность требовать от других лиц совершения действий по сохранению благоприятной окружающей среды,  возможность требовать применения гражданско-правовых способов защиты в случае нарушения права на благоприятную окружающую среду

.

                                                                 



[1] Матузов Н.И. Право на жизнь в свете российских и международных стандартов // Правоведение. 1998. №1. С. 198.


[2] Покровский И. А. Основные проблемы гражданского права. Изд. 3-е, стереотип. М.: «Статут», 2001. С. 121


[3] Полякова Т.И. Право на жизнь в системе личных неимущественных прав по гражданскому законодательству Российской Федерации: диссертация ... кандидата юридических наук: 12.00.03 - Гражданское право; предпринимательское право; семейное право; международное частное право / Рос. гос. социал. ун-т. Москва, 2008. 165 с.


[4] Красавчикова Л.О. Понятие и система личных, не связанных с имущественными, прав граждан (физических лиц) в гражданском праве Российской Федерации. Екатеринбург, 1994. С. 53.


[5] Малеина М.Н. О праве на жизнь // Государство и право. 1992. № 2. С. 54 - 55.


[6] См.: Гражданское право. Учебник. В 2 т. / Под ред. Б.М. Гонгало. Т. 1. 3-е изд., перераб. и доп. М.: Статут, 2018. С. 220.


[7] Джамалудинов Р.А. Личные неимущественные права, обеспечивающие социальное существование граждан // Современное право. 2017. № 11. С. 42 - 45.


[8] Бакунин С.Н. Гражданско-правовая защита жизни и здоровья гражданина: диссертация ... доктора юридических наук: 12.00.03 - Гражданское право; предпринимательское право; семейное право; международное частное право / ФГОУВПО «Куб. гос. аграрный ун-т». Краснодар, 2006. 387 с.


[9] См.: Koperek, J., Koperek, A., & Kome, A. (2018). TODAY’S THREATS OF HUMAN RIGHTS IN THE CONTEXT OF PROTECTION OF THE RIGHT TO LIFE. Scientific Journal of Polonia University, 29(4). p. 128-134. URL: https://doi.org/10.23856/2915 (дата обращения: 30.01.2020).


[10] Déclaration anticipée relative à l’euthanasie [Электронный ресурс]. URL: https://www.health.belgium.be/sites/default/files/uploads/fields/fpshealth_theme_file/depliant_declaration_euthanasie.pdf (дата обращения: 02.02.2020).


[11] См.: Belgium euthanasia: Three doctors accused in unprecedented trial [Электронный ресурс] // BBC NEWS. 2020. 14 January. URL: https://www.bbc.com/news/world-europe-51103687 (дата обращения: 02.02.2020).


[12] Кожевина Е.В. Нематериальные блага как объект гражданских прав: дискуссионные вопросы теории и судебное толкование // Цивилист. 2010. № 4. С. 59-63


[13] См.: Михайлова И.А. Право на жизнь // Цивилист. 2007. № 2. С. 31-37.


[14] См., например, Дмитриев Ю.А., Шленева Е.В. Право человека в Российской Федерации на осуществление эвтаназии // Государство и право. 2000. № 11. С. 58 - 59; Фомичев Е.К. Эвтаназия как форма реализации права на смерть (общетеоретический аспект): диссертация ... кандидата юридических наук: 12.00.01 - Теория и история государства и права; история политических и правовых учений Тамбов, 2006. С. 8; Иванова Н.А. Проблема регулирования эвтаназии в гражданском законодательстве // Иванова Н.А. Проблема регулирования эвтаназии в гражданском законодательстве // Гражданское законодательство Российской Федерации как правовая среда гражданского общества: Материалы Международной научно-практической конференции: В 2 т. Т. 1. Краснодар, 2005. С. 213.


[15]  Михайлова И.А. Право на жизнь // Цивилист. 2007. № 2. С. 31-37.


[16] Толстая Е.В. Распоряжение правом на жизнь: правовой аспект // Юридический мир. 2011. № 6. С. 28 - 30.


[17] Федеральный закон от 21.11.2011 № 323-ФЗ (ред. от 27.12.2019, с изм. от 13.01.2020) «Об основах охраны здоровья граждан в Российской Федерации» // Российская газета. 23.11.2011. № 263.


[18] Gostin, Lawrence O., The Lancet Commission on Global Health Law: The Transformative Power of Law to Advance the Right to Health (June 1, 2019). The Journal of Global Health Science, Vol. 1(1). URL: https://ssrn.com/abstract=3401003 (дата обращения: 05.02.2020).


[19] См.: Ярошенко К.Б. Жизнь и здоровье под охраной закона. Гражданско-правовая защита личных неимущественных прав граждан. М.: Юридическая литература, 1990. 174 с.


[20] Малеина М.Н. Юридическая характеристика здоровья как нематериального блага // Медицинское право. 2014. № 4. С. 12 - 16.


[21] См.: Kugler C, Gottlieb J, Warnecke G, et al. Health-related quality of life after solid organ transplantation: a prospective, multiorgan cohort study. Transplantation. 2013 Aug 15. 96 (3): 316-23. URL: https://doi.org/10.1097/TP.0b013e31829853eb (дата обращения: 05.02.2020).


[22] Толстая Е.В. Право на психическое здоровье в системе личных неимущественных благ // Юрист. 2011. № 12. С. 43.


[23] Там же. С. 43.


[24] Мохов А.А. Психическое здоровье как феномен // Медицинское право. 2019. № 1. С. 8.


[25] См.: Потапенко С.В. Личные неимущественные права на жизнь и здоровье // Кубанское агентство судебной информации PRO-SUD-123.RU: Юридический сетевой электронный научный журнал. 2019. № 2 (9). С. 80-81. URL: https://pro-sud-123.ru/journals/2019/02/07_Потапенко_СВ.pdf (дата обращения  04.01.2020).


[26] См.: Гибадуллина Л.Т. Пациент как слабая сторона в обязательствах по оказанию медицинских услуг // Медицинское право. 2015. № 3. С. 19 - 24.


[27] См.: Матейкович М.С. Медицинская помощь, медицинские услуги и права потребителей // Судья. 2018. № 2. С. 38 - 41.


[28] Определение СК по гражданским делам Верховного Суда РФ от 18 февраля 2019 г. № 71-КГ18-12 // ИПС ГАРАНТ. URL: https://base.garant.ru/72203626/ (дата обращения: 04.01.2020).


[29] См.: Alexander Kentikelenis.  Intersecting crises: migration, the economy and the right to health in Europe // European Journal of Public Health, Volume 28, Issue suppl_5, December 2018. p. 61–62. URL: https://doi.org/10.1093/eurpub/cky224. (дата обращения:  04.01.2020).


[30] См.: Lobo Pacheco, L., Jonzon, R., & Hurtig, A.-K. (2016). Health Assessment and the Right to Health in Sweden: Asylum Seekers’ Perspectives. PLOS ONE, 11(9), e0161842. URL: https://doi.org/10.1371/journal.pone.0161842 (дата обращения:  04.01.2020).


[31] Задача федерального суда состоит в обеспечении единства судебной практики. Он проверяет решения окружных, районных и верховных судов, в основном, только на предмет правовых ошибок. Несмотря на то, что решения федерального суда формально являются обязательными только в отдельных случаях, суды других инстанций фактически почти без исключения следуют его правовому мнению.


[32] См.: Urteil des IV. Zivilsenats vom 4.12.2019 - IV ZR 323/18 // Der Bundesgerichtshof: [сайт]. URL: http://juris.bundesgerichtshof.de/cgi-bin/rechtsprechung/document.py?Gericht=bgh&Art=en&nr=102539&pos=0&anz=1 (дата обращения 25.01.2020).


[33] См.: Hammonds, R; (2018) The Human Right to Health and Global Health Politics. In: McInnes, Colin; Lee, Kelley; Youde, Jeremy, (eds.) The Oxford Handbook of Global Health Politics. Oxford University Press. ISBN 9780190456818 URL: https://doi.org/10.1093/oxfordhb/9780190456818.013.30 (дата обращения 25.01.2020).


[34] Постановление Конституционного Суда РФ от 24.05.2018 № 20-П «По делу о проверке конституционности статьи 435 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации в связи с жалобами граждан Д. и К.» // Вестник Конституционного Суда РФ. 2018. № 5.


[35] См.: Информация о Постановлении Межамериканского суда по правам человека от 23.11.2015 по делу «Киспиалая Вилкапома (Quispialaya Vilcapoma) против Перу» (серия C, № 308) // Бюллетень Европейского суда по правам человека. Российское издание. 2016. № 11. С. 2, 41 - 43.


[36] Постановление Конституционного Суда РФ от 03.05.1995 № 4-П «По делу о проверке конституционности статей 220.1 и 220.2 Уголовно - процессуального кодекса РСФСР в связи с жалобой гражданина В.А. Аветяна» // Российская газета. 12.05.1995. № 91.


[37] Earp, B. D. (2019). The child’s right to bodily integrity. In D. Edmonds (Ed.). Ethics and the Contemporary World (pp. 217-235) Abingdon and New York: Routledge. URL: https://www.researchgate.net/publication/326671234_The_child's_right_to_bodily_integrity (дата обращения: 05.02.2020).


[38] Определение Конституционного Суда РФ от 10.02.2016 № 224-О «Об отказе в принятии к рассмотрению жалобы граждан Бирюковой Татьяны Михайловны, Саблиной Елены Владимировны и Саблиной Нэлли Степановны на нарушение их конституционных прав статьей 8 Закона Российской Федерации «О трансплантации органов и (или) тканей человека» // СПС КонсультантПлюс. URL: http://www.consultant.ru/document/cons_doc_LAW_194949/ (дата обращения: 05.02.2020).


[39] Jared N. Craig.Incarceration, Direct Brain Intervention, and the Right to Mental Integrity – a Reply to Thomas Douglas. August 2016, Volume 9, Issue 2, pp 107–118. URL: https://doi.org/10.1007/s12152-016-9255-x (дата обращения: 05.02.2020).


[40] Шевчук С.С. Личные неимущественные права граждан в сфере медицинских услуг по гражданскому законодательству России: диссертация ... доктора юридических наук: 12.00.03 - Гражданское право; предпринимательское право; семейное право; международное частное право / Ростовский юрид. ин-т Северо-Кавказской акад. гос. службы. Ростов н/Д, 2005. 419 с.


[41] Гражданское право. Учебник. В 2 т. / Под ред. Б.М. Гонгало. Т. 1. 3-е изд., перераб. и доп. М.: Статут, 2018. С. 223.


[42] Каменева З.В. Гражданско-правовая ответственность за вред, причиненный жизни и здоровью медицинскими услугами ненадлежащего качества // Адвокат. 2015. № 12. С. 60 - 64.


[43] Габай П.Г., Карапетян Р.Ю. Компенсация морального вреда пострадавшим пациентам в Российской Федерации: актуальные проблемы теории и практики // Юрист. 2017. № 20. С. 40 - 46.


[44] См.: Andrea Lavazza. Freedom of Thought and Mental Integrity: The Moral Requirements for Any Neural Prosthesis. Neuroethics, Centro Universitario Internazionale, Arezzo, Italy Front. Neurosci., 19 February 2018. URL: https://doi.org/10.3389/fnins.2018.00082 (дата обращения: 05.02.2020).


[45] См.: Бурашникова Н.А. Принципы рассмотрения дел о принудительной госпитализации в психиатрический стационар в свете решений Европейского суда // Судья. 2017. № 2. С. 53 - 57.


[46] Закон РФ от 02.07.1992 № 3185-1 (ред. от 19.07.2018) «О психиатрической помощи и гарантиях прав граждан при ее оказании» // Ведомости СНД и ВС РФ. 20.08.1992. № 33. Ст. 1913.


[47] «Кодекс административного судопроизводства Российской Федерации» от 08.03.2015 № 21-ФЗ (ред. от 27.12.2019) // Российская газета. 11.03.2015. № 49.


[48] См.: Российский ежегодник Европейской конвенции по правам человека (Russian Yearbook of the European Convention on Human Rights) / Т.К. Андреева, Е.Е. Баглаева, Г.Е. Беседин и др. М.: Развитие правовых систем, 2019. Вып. 5: Россия и Европейская конвенция по правам человека: 20 лет вместе. 576 с.


[49] Thomas Douglas. Criminal Rehabilitation Through Medical Intervention: Moral Liability and the Right to Bodily Integrity. Douglas, T. J Ethics (2014) 18: 101. URL: https://doi.org/10.1007/s10892-014-9161-6 (дата обращения: 05.02.2020).


[50] Федеральный закон от 29.02.2012 № 14-ФЗ «О внесении изменений в Уголовный кодекс Российской Федерации и отдельные законодательные акты Российской Федерации в целях усиления ответственности за преступления сексуального характера, совершенные в отношении несовершеннолетних» // Российская газета. 02.03.2012. № 46.


[51] Хромова Н.М. Кастрировать нельзя помиловать: где ставить запятую? // Законодательство и экономика. 2015. № 11. С. 57-60.


[52] См.: Малеина М.Н. Запрет на приближение нарушителя к потерпевшему как гражданско-правовой способ защиты // Российская юстиция. 2019. № 6. С. 11 - 14.


[53] Федеральный закон от 10.01.2002 № 7-ФЗ (ред. от 27.12.2019) «Об охране окружающей среды» // Российская газета. 12.01.2002. № 6.


[54] См.: Определение Конституционного Суда РФ от 15.07.2010 № 931-О-О «По жалобе гражданки Андроновой Ольги Олеговны на нарушение ее конституционных прав положениями статей 39 и 40 Градостроительного кодекса Российской Федерации, статьи 13 Закона Санкт-Петербурга «О градостроительной деятельности в Санкт-Петербурге», статей 7 и 8 Закона Санкт-Петербурга «О порядке организации и проведения публичных слушаний и информирования населения при осуществлении градостроительной деятельности в Санкт-Петербурге» // Вестник Конституционного Суда РФ.  2011. № 2.


[55] См.: Neilton Fidelis daSilvaabcLuiz PinguelliRosaabMarcos Aurélio VasconcelosFreitasabMarcio GianniniPereiraa.  Wind energy in Brazil: From the power sector's expansion crisis model to the favorable environment //Renewable and Sustainable Energy Reviews.Volume 22, June 2013. Pages 686-697. URL: https://doi.org/10.1016/j.rser.2012.12.054 (дата обращения: 06.02.2020).


[56] Постановление Пленума Верховного Суда РФ от 18 октября 2012 г. № 21 «О применении судами законодательства об ответственности за нарушения в области охраны окружающей среды и природопользования» // Российская газета. 2012. № 251.


[57] Обзор судебной практики Верховного Суда Российской Федерации № 2 (2019) (утв. Президиумом Верховного Суда РФ 17.07.2019) // Нотариальный вестник. 2019. № 10.


[58] См.: Ведышева Н.О., Майборода В.А., Бабич А.А., Кологерманская Е.М. Комментарий к Федеральному закону от 23 ноября 1995 г. № 174-ФЗ «Об экологической экспертизе» (постатейный)  // СПС КонсультантПлюс. 2019.


[59] Постановление Пленума Верховного Суда РФ от 30 ноября 2017 г. № 49 «О некоторых вопросах применения законодательства о возмещении вреда, причиненного окружающей среде» // Российская газета. 2017. № 280.


[60] Малеина М.Н. Восстановление нарушенного состояния окружающей среды как способ защиты права на благоприятную окружающую среду // Экологическое право. 2015. № 3. С. 7 - 10.


[61] Распоряжение Правительства РФ от 31.08.2002 № 1225-р «Об экологической доктрине Российской Федерации» (п.5) // Российская газета. 18.09.2002. № 176.


[62] См.: Шварц М.З., Володарский Д.Б. Принцип «загрязнитель платит» и юридическая ответственность хозяйствующих субъектов за неизбежный экологический вред // Закон. 2019. № 9. С. 100-121.


[63] См.: Кодолова А.В.  Правовая природа ответственности за вред окружающей среде в России и Европейском союзе: сравнительно-правовой анализ // Экологическое право. 2018. № 2. С. 27-32.


[64] Хабриева Т.Я. Конституционная реформа в современном мире: Монография. М.: Наука РАН, 2016 (гл. 5, § 2). 320 с.


[65] Федеральный закон от 30.03.1999 № 52-ФЗ (ред. от 26.07.2019) «О санитарно-эпидемиологическом благополучии населения» // Российская газета. 06.04.1999. № 64-65.


[66] Обзор судебной практики Верховного Суда Российской Федерации № 4 (2018) (утв. Президиумом Верховного Суда РФ 26.12.2018) // Бюллетень Верховного Суда РФ. 2019. № 8.


[67] См.: Аверьянова Н.Н. Конституционно-правовое регулирование земельных отношений в Российской Федерации: монография / под ред. Г.Н. Комковой. М.: Юстицинформ, 2017. 264 с.


[68]  Бархатова Е.Ю. Комментарий к Конституции Российской Федерации (постатейный). 2-е изд., перераб. и доп. Ст.42. Москва: Проспект, 2015. 272 с.


[69] Campbell, Terry Ann, Environmental Constitutionalism: Marrying the Due Process Clause and the Equal Protection Clause with Climate Change (September 20, 2019). URL: https://ssrn.com/abstract=3457043 (дата обращения: 06.02.2020).


[70] Li Jin;Zhao YaPing. The Practical Thinking and Route Analysis of the Judicial Protection of Environmental Public Interest From the Perspective of Environmental Public Interest Litigation. Public Administration & Law. 2017-02. URL: http://en.cnki.com.cn/Article_en/CJFDTotal-XZYF201702013.htm (дата обращения: 06.02.2020).


[71] Красавчикова Л.О. Понятие и система личных, не связанных с имущественными прав граждан (физических лиц) в гражданском праве Российской Федерации: диссертация ... доктора юрид. наук: 12.00.03 - Гражданское право; Семейное право; Гражданский процесс; Международное частное право / Гос. комитет РФ по высшему образованию. Уральская гос. юрид. академия. Екатеринбург, 1994. 435 с.


[72] Захаров Д.Н. Теоретические и практические проблемы защиты личных неимущественных прав граждан: диссертация ... кандидата юрид. наук: 12.00.03 -Гражданское право; Предпринимательское право; Семейное право; Международное частное право / Рос. академия гос. службы при Президенте РФ. Москва, 2007. 227 с.







2122

Оставить комментарий

Презентации



Журнал



О проекте



Новости

• за сегодня •

• за вчера •

Опрос

На сколько процентов Вы используете в работе знания, полученные в ВУЗе?
Проголосовать

Сотрудничество

elibrary1
YurVestnik
КубГУ