Потапенко Сергей Викторович,

                                                                  декан юридического факультета,

                                                                  заведующий кафедрой гражданского

                                                                  процесса и международного права

                                                                ФГБОУ ВО «Кубанский университет, 

доктор юридических наук, профессор,

                                                                  заслуженный юрист РФ, 

почетный работник судебной системы

Тезисы лекции по дисциплине «Гражданское право»,

юридический факультет КубГУ, 2020-2021 учебный год

Личные неимущественные права, обеспечивающие автономию личности

1.    Личные неимущественные права, обеспечивающие автономию личности в системе личных неимущественных прав.

2.    Право на неприкосновенность частной жизни.

3.    Право на неприкосновенность жилища.

4.    Право на личную и семейную тайны.

5.    Право на свободу передвижения, свободу выбора места пребывания и жительства.

1. Личные неимущественные права, обеспечивающие автономию личности в системе личных неимущественных прав

Конституцией Российской Федерации закреплены важнейшие нематериальные блага: 1) жизнь (ст.20); 2) честь и доброе имя (ч.1 ст. 23); 3) достоинство личности (ст. 21); 4) личная свобода и неприкосновенность личности (ст. 22); 5) неприкосновенность частной жизни, личной и семейной тайны, (ч.1 ст. 23); 6) тайна переписки, телефонных переговоров, почтовых, телеграфных и иных сообщений (ч.2 ст. 23); 7) неприкосновенность жилища (ст. 25); 8) свободный выбор места жительства (ст. 27) и др.

Конкретизируя конституционные нормы, Гражданский кодекс РФ закрепил такие нематериальные блага, как жизнь, здоровье, достоинство личности, личная неприкосновенность, честь, доброе имя, деловая репутация, неприкосновенность частной жизни, личная и семейная тайна, свободный выбор места пребывания и жительства, возможность свободного передвижения по территории своей страны (п.1 ст. 150).

Кроме того, предлагается квалифицировать персональные данные как нематериальные блага. Такой подход заслуживает внимания, поскольку ст. 2 Федерального закона от 27.07.2006 № 152-ФЗ «О персональных данных» прямо преследует цель обеспечения защиты прав и свобод человека и гражданина при обработке его персональных данных, в том числе защиты прав на неприкосновенность частной жизни, личную и семейную тайну.

По вопросу классификация личных неимущественных прав существует несколько точек зрения, которые можно свести к двум основным.

Л. О. Красавчикова делит личные неимущественные права на два уровня: первый уровень («высоко» личные) составляют права на: жизнь, личную неприкосновенность, свободу, здоровье, благоприятную окружающую среду,  обеспечивающие физическое существование человека; второй, включает в себя права на: имя, честь, достоинство, частную жизнь, обеспечивающие социальное существование.

М. Н. Малеина предлагает руководствоваться таким критерием, как цель осуществления прав, и в зависимости от него разделяет личные неимущественные права на следующие категории:

1. Личные неимущественные права, которые направлены на психическое и физическое благополучие: право на жизнь, на здоровье, физическую неприкосновенность и на благоприятную окружающую среду и др.; 

2. Личные неимущественные права, целью осуществления которых является обеспечение индивидуальности: право на имя, на честь, достоинство, деловую репутацию и др.;

3. Третья группа прав обеспечивает автономию личности, к ней относятся: право на тайну усыновления, переписки, неприкосновенность частной жизни и др. 

При сравнении классификаций, предложенных Л. О. Красавчиковой и М. Н. Малеиной, по первой группе прав, обеспечивающих физическое существование человека (Л. О. Красавчикова) и направленных на психическое и физическое благополучие (М.Н. Малеина), наблюдается достаточно высокая степень содержательного соответствия.

Второй уровень классификации Л. О. Красавчиковой (права, обеспечивающие социальное существование) получил расширенное толкование у М. Н. Малеиной за счет личных неимущественных прав, направленных на индивидуальность и автономию личности.

При этом М. Н. Малеина предложила в качестве правового принципа установить «приоритет неимущественных прав, обеспечивающих физическое благополучие личности (права на жизнь, здоровье, физическую и психическую неприкосновенность, благоприятную окружающую среду), при их осуществлении перед другими гражданскими субъективными правами; при правомерном «столкновении» иных субъективных гражданских прав следует принимать компромиссное решение, ограничивающее оба конкурирующих права» .

Позднее вслед за названными цивилистами предлагались также другие классификации личных неимущественных прав граждан, но можно без преувеличения сказать, что все они в той или иной степени основаны на классификациях неимущественных прав, предложенных Л. О. Красавчиковой и М. Н. Малеиной, хотя критерии классификаций и группы выделяемых прав у других авторов различаются.

Так, например, классификация З.В. Ромовской заключается в  разделении личных прав граждан на пять основных категорий по критерию отраслевой принадлежности: права, направленные на выявление индивидуальности гражданина как личности (право на имя, право на честь и достоинство); права, которые обеспечивают личную свободу граждан (право на неприкосновенность личности и жилища, телесная неприкосновенность, право на избрание рода занятий и места жительства и др.); права, возникающие в результате творческой интеллектуальной деятельности человека (авторские права и права в области научных открытий); личные права, которые предоставляются гражданам в связи с вступлением их в семейные правоотношения (право на заключение и расторжение брака, на воспитание детей и др.); права, возникающие в результате вступления граждан в трудовые, колхозные правоотношения .

А.Е. Шерстобитов дифференцирует личные не имущественные права в гражданском праве на 3 группы: по структурно-функциональному признаку, по целям осуществления рассматриваемых прав, по критериям принадлежности личных неимущественных прав гражданскому праву.

Свою классификацию предлагает Т.В. Дробышевская в зависимости от цели, которые ставятся при осуществлении прав: субъективные права, обеспечивающие физическое благополучие (право на жизнь, право на здоровье, право на физическую неприкосновенность, право на благоприятную окружающую среду); субъективные права, обеспечивающие индивидуальность личности и адекватность ее восприятия обществом (право на честь, достоинство и деловую репутацию право на имя, право на голос и др.); Субъективные права, обеспечивающие автономию личности в обществе (право на тайну частной жизни, право на неприкосновенность частной жизни); и, наконец, субъективные права, обеспечивающие всестороннее совершенствование и развитие личности (право на пользование достижениями науки, искусства и литературы и др.) .

Что касается заключительной группы прав, то ее выделение до этого никем не предлагалось, видимо, потому что сам термин «Субъективные права, обеспечивающие всестороннее совершенствование и развитие личности» носит слишком общий и даже абстрактный характер, не имеющий гражданско-правовой нормативной базы.

Р.П. Тимешов обосновывает следующую классификацию нематериальных благ: 1) нематериальные блага, связанные с физическим и психическим благополучием граждан; 2) нематериальные блага, связанные со свободой (автономией) граждан; 3) нематериальные блага, связанные с индивидуализацией граждан.

Поскольку п. 1 ст. 150 ГК РФ содержит лишь примерный перечень нематериальных благ граждан, в науке гражданского права до настоящего времени  не выработана единая классификация личных неимущественных прав, то на  основе обобщения высказанных  в юридической литературе точек зрения мы, в основном присоединяясь к Л. О. Красавчиковой и М. Н. Малеиной, предлагаем классифицировать личные неимущественные права по целям их осуществления на:

1) личные неимущественные права, обеспечивающие физическое и психическое благополучие личности, включая право на жизнь; право на здоровье; право на физическую и психическую неприкосновенность; право на благоприятную окружающую среду;

2) личные неимущественные права, обеспечивающие индивидуализацию личности в обществе, включая право на имя; право на честь, достоинство и деловую репутацию;

3) личные неимущественные права, обеспечивающие автономию личности, включая права на неприкосновенность частной жизни, неприкосновенность жилища, личную и семейную тайны, свободу передвижения, свободу выбора места пребывания и жительства.

Таким образом, в классификации личных неимущественных прав по целям их осуществления личные неимущественные права, обеспечивающие автономию личности  (право на имя, право на защиту чести, достоинства и деловой репутации) занимают третью позицию из трех.

2. Право на неприкосновенность частной жизни

Частная жизнь является одним из самых важных нематериальных благ, а право на неприкосновенность частной жизни — это признание государством «приоритета (первичности) индивидуума как субъекта права»[i].

Согласно ч. 1 ст. 23 Конституции РФ, «каждый имеет право на неприкосновенность частной жизни, личную и семейную тайну».

В силу ч. 2 ст. 23 Конституции РФ «каждый имеет право на тайну переписки, телефонных переговоров, почтовых, телеграфных и иных сообщений. Ограничение этого права допускается только на основании судебного решения».

Как указано в ст. 8 Конвенции о защите прав человека и основных свобод, каждый имеет право на уважение его личной и семейной жизни, его жилища и его корреспонденции[ii].

С учетом того, что частная жизнь — это, в первую очередь, внутренняя сторона человеческой жизни, информацию о которой индивид не намерен доводить до сведения других, неприкосновенность частной жизни проявляется, в числе прочего, в конфиденциальности, приватности, которая зачастую необходима для защиты интересов людей в конкурентных ситуациях, для защиты личной жизни каждого и т.п.

При этом, как справедливо отмечает С.А. Шадрин, «право на информационную приватность является более широким понятием, чем конфиденциальность, поскольку в его содержание включаются право на свободу от вторжений, право оставаться автономным и право управлять использованием информации о себе. Право индивида на конфиденциальность своих данных подразумевает лишь защиту персональных данных, чаще всего в виде защиты таких данных от неразрешенного раскрытия третьей стороне»[iii].

Европейский суд по правам человека неоднократно устанавливал нарушения неприкосновенности частной жизни граждан европейскими государствами при некорректном использовании их персональных данных[iv].

Конституционный Суд РФ в Определениях от 26 января 2010 г. № 158-О-О и от 24 декабря 2013 г. № 2128-О обозначил позицию, согласно которой «право на неприкосновенность частной жизни, личную и семейную тайну означает предоставленную человеку и гарантированную государством возможность контролировать информацию о самом себе, препятствовать разглашению сведений личного, интимного характера»[v].

В ст. 24 Конституции РФ указывается, что «сбор, хранение, использование и распространение информации о частной жизни лица без его согласия не допускаются (п.1). Органы государственной власти и органы местного самоуправления, их должностные лица обязаны обеспечить каждому возможность ознакомления с документами и материалами, непосредственно затрагивающими его права и свободы, если иное не предусмотрено законом» п.2).

«Под информацией о частной жизни понимаются сведения о происхождении, месте пребывания или жительства, о личной и семейной жизни» (п. 1 ст. 152.2 ГК РФ).

В то же время ст. 152.2 ГК РФ допускает возможность заключения соглашения об использовании информации о частной жизни лица, в том числе, например, при создании произведений науки, литературы и искусства.

Право на неприкосновенность частной жизни включает в себя и право на неприкосновенность средств личного общения граждан, охватывая собой такие основные средства связи, как почтовая переписка, телеграфные и иные сообщения, телефонные переговоры.

Ю. П. Зайцева придерживается точки зрения о том, что «частная жизнь предполагает недопустимость произвольного вмешательства в ее ход, самостоятельность в определении человеком содержания своих действий (т.е. неприкосновенность), так и возможность не предавать огласке, скрывать от посторонних отдельные ее стороны (т.е. тайну)[vi].

Л. О. Красавчикова в содержании субъективного права на частную жизнь выделяет «две взаимосвязанные группы правомочий: правомочия первой группы обеспечивают неприкосновенность частной жизни, второй - сохраняют ее тайны»[vii].

М. Н. Малеина также рассматривает «права на тайну частной жизни и на ее неприкосновенность как сложные субъективные гражданские права, составляющие два аспекта права, гарантирующего автономию личности»[viii].

В.С. Толстой отмечает, что право на личную жизнь предполагает возможность человека совершать широкий круг действий, а «границы сферы личной жизни, за которые не вправе переступать другие лица, определяются самим управомоченным в зависимости от того, что он сам считает неприкосновенным и тайным». По мнению ученого, «неприкосновенность личной жизни охватывает, в частности, неприкосновенность жилища и личную неприкосновенность»[ix].

Захаров Д. Н. предлагает рассматривать «право на неприкосновенность частной жизни, личную и семейную тайну граждан как сложное субъективное право, включающее в себя правомочие требовать от третьих лиц сохранения неприкосновенности и тайны частной жизни, правомочие передать такие сведения (или часть их) другим лицам. Реализация таких правомочий может быть основана на указаниях закона (о сохранении профессиональной тайны адвокатами, нотариусами), а также соглашении сторон при включении условия о сохранении тайны в содержание договора (например, при оказании медицинских услуг)»[x].

Р. П. Тимешов сделал вывод о том, что «частная жизнь — это автономия, свобода (в широком смысле) гражданина от незаконного и необоснованного вторжения публичных органов власти, других лиц в сферу человеческих отношений, содержащих в себе элементы личной, интимной, семейной, бытовой, религиозной (конфессиональной), иных тайн, охраняемой государством на основе гражданско-правовых норм. Понятие «частная жизнь» является многоуровневым явлением и включает в себя целый комплекс общественных отношений. Законодатель призван определить публично-правовую сферу жизнедеятельности граждан с тем, чтобы остальная часть сферы была отнесена к неприкосновенной частной жизни»[xi].

Касательно автономии личности нельзя не отметить в определенном смысле характерную и достаточно распространенную на Западе позицию, высказанную, например, в публикации  Дэвида Дж. Ричардса о том, что автономия в том смысле, который является основополагающим для теории прав человека, представляет собой эмпирическое предположение о том, что человек как таковой обладает целым рядом способностей, позволяющих ему развиваться и действовать в соответствии с планами действий, которые определяют его жизнь и образ жизни. Видеть человеческую автономию в этом более глубоком смысле и понимать мощную роль сексуальности как независимой силы в творческой жизни и общем развитии человека — значит признавать центральную роль сексуальной автономии в идее свободной личности[xii].

Едва ли можно согласиться с таким центром свободной личности. Если «сексуальная автономия», например, публичного лица касается несовершеннолетних, то неприкосновенность частной жизни публичного лица не только может, но и должна быть нарушена с целью привлечения такого лица к установленной законом ответственности.

Нам импонирует правовая позиция о том, что основой и центральным звеном права на неприкосновенность частной жизни является такое фундаментальное понятие как человеческое достоинство. Как пишет Лучано Флориди, неприкосновенность частной жизни должна быть привита как ветвь первого порядка к стволу человеческого достоинства, а не к некоторым его ветвям, как если бы это было право второго порядка[xiii].

 Выводы:

Право на неприкосновенность частной жизни в объективном смысле — это совокупность гражданско-правовых норм, направленных на обеспечение автономии личности в обществе, регулирующих, охраняющих и защищающих неприкосновенность частной жизни и ее тайну.

Право на неприкосновенность частной жизни в субъективном смысле — это личное неимущественное, абсолютное субъективное гражданское право, принадлежащее исключительно управомоченным субъектам — физическим лицам (гражданам), направленное на обеспечение автономии личности в обществе, являющееся мерой возможного поведения управомоченного лица, которой соответствует мера должного поведения неограниченного круга обязанных лиц,  включающее в себя возможность позитивных действий по  соблюдению, охране и защиту неприкосновенности частной жизни и ее тайны, возможность требовать применения гражданско-правовых способов защиты в случае нарушения права на неприкосновенность частной жизни.

3. Право на неприкосновенность жилища

С древних времен жилище человека предоставляет ему защиту от внешнего воздействия, обеспечивает его автономию, дает человеку свободу вести себя так, как ему нравится. Было время, когда неприкосновенность жилища можно было обеспечить, закрыв входную дверь и задернув шторы.

Сегодня принцип «мой дом — моя крепость» уже не работает, поскольку в нынешний век цифровизации информационные технологии проникли в наши дома, что сделало реализацию права каждого на неприкосновенность жилища трудной, а порой неразрешимой задачей для законопослушного гражданина.

Если физическое проникновение в дом обычно может быть замечено, то нарушения неприкосновенности жилища с использованием современных технологий, таких как направленные микрофоны, тепловизионные датчики и миниатюрные камеры, остаются скрытыми в тайне, и гражданин мало что может сделать, чтобы предотвратить их использование. Кроме того, большинство людей едва ли знают, что благодаря электронным устройствам стены стали прозрачными[xiv].

Как предусмотрено ст. 8 Европейской конвенции о защите прав человека и основных свобод,  каждый имеет право на уважение его жилища.

Согласно ст. 25 Конституции РФ, никто не может проникать в жилище против воли проживающих в нем лиц иначе как в случаях, установленных федеральным законом или на основании судебного решения.

В силу ст. 12 УПК РФ осмотр жилища, обыск и выемка в жилище могут производиться на основании судебного решения, за исключением случаев, предусмотренных частью пятой статьи 165 УПК РФ.

Как следует из ст. 40 Конституции РФ, никто не может быть произвольно лишен жилища.  Эта конституционная свобода является относительно самостоятельным (учитывая межотраслевой характер всех конституционных прав и свобод) элементом конституционного права на жилище. Она устанавливает, что никто не может быть выселен из жилого помещения, лишен его или ограничен в праве пользования им иначе как по основаниям, предусмотренным Конституцией РФ (ч. 3 ст. 55), и в соответствии с федеральными законами, в которых и должны быть указаны эти основания[xv].

Недопустимость произвольного лишения жилища установлена также в ч. 4 ст. 3 ЖК РФ. При этом п. 4 ст. 83 ЖК РФ предусматривает судебный порядок выселения.

В науке гражданского права право на неприкосновенность жилища определяется с выделением различных его особенностей. Так, Л. О. Красавчикова утверждает, что «...право на неприкосновенность жилища проявляется в двух аспектах: внутреннем и внешнем. Внешний аспект выполняет охранительную функцию, юридически обеспечивая ограждение гражданина от вторжения в жилище (а тем самым и в частную жизнь) со стороны третьих лиц», а внутренний — определяет меру свободы гражданина поступать в жилище по своему усмотрению... Гражданин (или его семья) сам определяет распорядок дня, время приема и состав гостей и т.д. Эта сторона содержания данного права юридически выражает свободу положительных действий самим управомоченным лицом. Закон не устанавливает, как и какие действия лицо будет совершать в своем жилище; закон лишь обеспечивает свободу тех действий, которые посчитает необходимым совершить управомоченное лицо...»[xvi].

Право на неприкосновенность жилища и невозможность его произвольного лишения являются конституционными свободами (абсолютными отрицательными неимущественными правами), непосредственно связанными с конституционным правом на жилище. Как и конституционное право на жилище, они относятся к основным началам жилищного законодательства, предусмотренным п. 1 ст. 1 ЖК РФ. Их тоже следует рассматривать в нескольких аспектах, а именно как элементы: естественно-правового статуса человека, содержания конституционной правоспособности гражданина и его конституционного статуса[xvii].

Право на неприкосновенность жилища следует отличать от права на жилище, поскольку первое является личным неимущественным, а второе — имущественным правом.

На этот счет в литературе обоснованно отмечается, что право на неприкосновенность жилища «является одним из элементов такого неотчуждаемого блага, как свобода личности, и нарушение его следует расценивать как причинение вреда самому лицу, а не жилищному объекту; вред, причиняемый самому жилищному объекту, будет являться имущественным, а вот переживания, связанные с вторжением в жилище, образуют вред моральный»[xviii]. Поэтому право на неприкосновенность жилища относится к исключительным и абсолютным неимущественным гражданским правам. Как любое субъективное гражданское право, право на неприкосновенность жилища включает в себя возможность требовать от любых лиц воздержаться от нарушения этого права; если же названное право нарушается, то возможно прибегнуть к гражданско-правовым способам защиты.

В юридической литературе обоснованно отмечается, что «наиболее ярко дискуссия о природе права на неприкосновенность жилища проявляется, безусловно, в цивилистике, когда речь заходит о возможности требовать компенсацию морального вреда за незаконное проникновение в жилище и нарушение его неприкосновенности»[xix].

На этот счет в одном из обзоров Верховного Суда РФ указано, что «...возможность компенсации морального вреда, причиненного гражданину в связи с нарушением его жилищных прав, зависит от того, какой характер носят те права, которые нарушены: если заявленное требование о компенсации морального вреда связано с нарушением жилищных прав гражданина, которые носят имущественный характер, то моральный вред компенсации не подлежит; если нарушены права, носящие неимущественный характер, то моральный вред подлежит компенсации»[xx].

Что касается содержания права на неприкосновенность жилища, то в него входят «две составляющие: первая составляющая – возможность граждан самостоятельно формировать образ жизни, строить взаимоотношения как с членами семьи, так и с посторонними в своем жилище, устанавливать границы конфиденциальности информации о своей личной жизни, второй составляющей является охранительная функция, обеспечивающая защиту рассматриваемого права»[xxi].

Если вернуться к непроизвольному лишению жилища как одного из двух компонентов права на неприкосновенность жилища, то здесь следует руководствоваться руководящими разъяснениями Пленума Верховного суда РФ о том, что «...принцип недопустимости произвольного лишения жилища предполагает, что никто не может быть выселен из жилого помещения или ограничен в праве пользования им, в том числе в праве получения коммунальных услуг, иначе как по основаниям и в порядке, которые предусмотрены Жилищным кодексом Российской Федерации, другими федеральными законами (ч. 4 ст. 3 ЖК РФ). При этом судам следует учитывать, что положения ч. 4 ст. 3 ЖК РФ о недопустимости произвольного лишения жилища, под которым понимается лишение жилища во внесудебном порядке и по основаниям, не предусмотренным законом, действуют в отношении любых лиц, вселившихся в жилое помещение...»[xxii].

С учетом изложенного, личное неимущественное право на неприкосновенность жилища в объективном смысле представляет собой совокупность гражданско-правовых норм, направленных на запрет произвольного лишения жилища и проникновения в жилище против воли его владельца.

В субъективном смысле гражданское право на неприкосновенность жилища включает в себя возможность требовать от любых лиц воздержаться от нарушения этого права; если же названное право нарушается, то возможно прибегнуть к гражданско-правовым способам его защиты.

Выводы:

Личное неимущественное право на неприкосновенность жилища в объективном смысле — это совокупность гражданско-правовых норм, направленных на обеспечение автономии личности в обществе, регулирующих, охраняющих и защищающих неприкосновенность жилища.

Право на неприкосновенность жилища в субъективном смысле — это личное неимущественное, абсолютное субъективное гражданское право, принадлежащее исключительно управомоченным субъектам — физическим лицам (гражданам), направленное на обеспечение автономии личности в обществе, являющееся мерой возможного поведения управомоченного лица, которой соответствует мера должного поведения неограниченного круга обязанных лиц,  включающее в себя возможность позитивных действий по  соблюдению, охране и защите неприкосновенности  жилища, возможность требовать применения гражданско-правовых способов защиты в случае нарушения права на неприкосновенность жилища.

4.  Право на личную и семейную тайны

В российском законодательстве не содержится понятия личной и семейной тайны, хотя очевидно, что личная и семейная тайна – это сведения о гражданине или его семье, распространение которых нарушает права и законные интересы гражданина и членов его семьи. К личной тайне принято относить сведения о здоровье, изображение гражданина, биографию, религию, круг общения и т. п. Семейная тайна касается, например, усыновления, завещания, семейного положения, алиментных обязанностей и т.п.

Личная и семейная жизнь человека уменьшаются ровно в той степени, в какой другие люди обладают конфиденциальными, то есть тайными, секретными, знаниями о них.

Правила личной и семейной конфиденциальности позволяют в определенной степени удовлетворить личные и семейные предпочтения.  Если же эти предпочтения противоречат правовым и нравственным нормам, то личная и семейная тайны несут в себе значительный риск быть раскрытыми. 

Эти сведения носят приватный характер, но в правоотношениях адвокат-клиент или врач-пациент правило конфиденциальности, как правило, в интересах оказания квалифицированной юридической или медицинской помощи по умолчанию раскрывается в необходимых для этого пределах.

Иногда утверждают, что технический прогресс уничтожил право на частную жизнь, личную и семейную тайны.  Значимые для граждан сведения, относящиеся к личной и семейной тайне, в условиях нынешней всеобщей цифровизации и широкого внедрения информационных технологий конечно же связаны с информационной безопасностью граждан, поэтому нами поддерживается высказанное в юридической литературе предложение об обеспечении баланса «между своевременным внедрением современных технологий обработки данных и защитой прав граждан, включая право на личную и семейную тайн»[xxiii].

Согласно п. 8 ст. 9 ФЗ от 27.07.2006 № 149-ФЗ «Об информации, информационных технологиях и о защите информации»[xxiv] запрещается требовать от гражданина (физического лица) предоставления информации о его частной жизни, в том числе информации, составляющей личную или семейную тайну, и получать такую информацию помимо воли гражданина (физического лица), если иное не предусмотрено федеральными законами.

Ч. 2 ст. 23 Конституции РФ установлено, что каждый имеет право на тайну переписки, телефонных переговоров, почтовых, телеграфных и иных сообщений. Ограничение этого права допускается только на основании судебного решения.

Европейская конвенция по правам человека также признает право каждого на уважение его корреспонденции (ст. 8).

Конкретизация данных положений содержится в Законе о связи[xxv], а также в Законе о почтовой связи[xxvi] и др., предусматривающих, что никто не может знакомиться с личными письмами, телефонными переговорами, телеграфными и иными сообщениями гражданина, передаваемыми по сетям электросвязи и сетям почтовой связи без его личного (в каждом случае) согласия. Сведения о передаваемых по сетям электросвязи и сетям почтовой связи сообщениях, о почтовых отправлениях, а также сами эти сообщения, почтовые отправления могут выдаваться только отправителям и получателям (или их представителям), если иное не предусмотрено законом[xxvii].

Как следует из ст. 63 Закона о связи и  ст. 15 Закона о почтовой связи, осмотр почтовых отправлений, их вскрытие, осмотр вложений, ознакомление с информацией и документальной корреспонденцией, передаваемой по сетям электросвязи и сетям почтовой связи, осуществляются только на основании решения суда, за исключением случаев, установленных федеральными законами.

В силу ст. 13 УПК РФ ограничение права гражданина на тайну переписки, телефонных и иных переговоров, почтовых, телеграфных и иных сообщений допускается только на основании судебного решения. Наложение ареста на почтовые и телеграфные отправления и их выемка в учреждениях связи, контроль и запись телефонных и иных переговоров, получение информации о соединениях между абонентами и (или) абонентскими устройствами могут производиться только на основании судебного решения[xxviii].

При этом, как указал Европейский суд по правам человека в Постановлении по делу «Быков против Российской Федерации», применение средств скрытого наблюдения с использованием радиопередающего устройства, результаты которого использовались позднее против заявителя в суде, с учетом природы и степени вмешательства фактически идентично прослушиванию телефонных разговоров и потому требует судебного решения. По делу обжаловалось необоснованное продление срока содержания под стражей до суда, применение технических средств скрытого наблюдения, а также использование результатов такого наблюдения против заявителя в суде. Европейский суд по правам человека пришел к выводу, что по делу допущено нарушение требований п. 3 ст. 5 и ст. 8 Конвенции о защите прав человека и основных свобод[xxix].

Становится проблемой квалификация аудио- и видеозаписей неофициальных разговоров физических лиц, осуществленных без согласия всех участников общения, в качестве доказательств, полученных с нарушением закона. М.Шварц обоснованно полагает, что «объектом правовой охраны, обеспечиваемой запретом использования таких доказательств, следует признать тайну личной коммуникации, защита которой проистекает из конституционных гарантий достоинства личности»[xxx].

Тайна завещания относится к тайне личной и семейной жизни гражданина, гарантированной ст. 23 Конституции Российской Федерации, и входит в состав нематериальных благ, которые защищаются гражданским законодательством. В Российской Федерации завещатель не обязан сообщать кому-либо информацию, связанную с составлением, изменением, отменой завещания. Эти сведения составляют его сугубо личную тайну, а поэтому неприкосновенны и должны быть, по желанию завещателя, надежно скрыты от посторонних глаз. К тому же тайна завещания обеспечивается тем, что к ознакомлению с завещанием законом допускается сравнительно узкий предусмотренный гражданским законодательством круг лиц[xxxi].

Согласно ст. 16 Конвенции о правах ребенка, одобренной Генеральной Ассамблеей ООН 20.11.1989 г., ни один ребенок не может быть объектом произвольного или незаконного вмешательства в осуществление его права на личную жизнь, семейную жизнь, неприкосновенность жилища или тайну корреспонденции, или незаконного посягательства на его честь и репутацию. Ребенок имеет право на защиту закона от такого вмешательства или посягательства[xxxii].

Сохранение тайны усыновления также является одним из аспектов личной, семейной тайны. Тайна усыновления охраняется с целью защиты от вмешательства третьих лиц с помощью ст. 139 СК РФ и ст. 155 УК РФ.

В России применяется традиционный закрытый режим усыновления, который установлен положениями п. 1 ст. 139 Семейного кодекса РФ и п. 1 ст. 47 Федерального закона от 15 ноября 1997 г. № 143-ФЗ «Об актах гражданского состояния»[xxxiii]. Причем указанные положения законодательства применяются на практике не только для обеспечения и защиты соответствующих прав усыновителя и усыновленного как препятствующие получению сведений об усыновлении без согласия усыновителей, но и при разрешении вопроса о возможности реализации взрослыми детьми усыновленного права узнать о его происхождении после его смерти и смерти лиц, усыновивших его (бабушки и дедушки)[xxxiv].

Одним из основных принципов обеспечения доступа к информации о деятельности государственных органов и органов местного самоуправления является соблюдение права граждан на личную и семейную тайну при предоставлении информации о деятельности государственных органов и органов местного самоуправления[xxxv].

Несмотря на то, что информация о деятельности судов в целом является открытой и доступной, имеются исключения, когда федеральными законами ограничен доступ к такой информации. В частности, к информации ограниченного доступа относятся сведения, составляющие иную охраняемую законом тайну (например, тайну усыновления (удочерения) (статья 139 Семейного кодекса Российской Федерации), врачебную тайну (статья 13 Федерального закона от 21 ноября 2011 года № 323-ФЗ «Об основах охраны здоровья граждан в Российской Федерации»)[xxxvi].

В одном из определений Конституционного Суда РФ содержатся основные признаки права на личную и семейную тайны, позволяющие дать более четкое его определение в объективном и субъективном смыслах. КС РФ указал, что «…право на личную и семейную тайну означает предоставленную человеку и гарантированную государством возможность контролировать информацию о самом себе, препятствовать разглашению сведений личного, интимного характера...»[xxxvii].

Как отмечается в Доктринальном комментарии к Конституции РФ, «конституционное право на неприкосновенность частной (личной), семейной жизни означает юридически установленные возможности человека самостоятельно заботиться о течении своей жизни, препятствовать незаконному вторжению в данную сферу посторонних лиц, а также государственных органов, которое может привести к разглашению сведений интимного характера»[xxxviii].

Выводы:

Право на личную и семейную тайну в объективном смысле представляет собой совокупность гражданско-правовых норм, дающих человеку возможность контролировать информацию о самом себе, препятствовать, в том числе, с использованием гражданско-правовых способов защиты разглашению сведений личного, семейного или интимного характера.

Право на личную и семейную тайну в субъективном смысле — это личное неимущественное, абсолютное субъективное гражданское право, принадлежащее исключительно управомоченным субъектам — физическим лицам (гражданам), направленное на обеспечение автономии личности в обществе, являющееся мерой возможного поведения управомоченного лица, которой соответствует мера должного поведения неограниченного круга обязанных лиц,  включающее в себя возможность позитивных действий по  контролю информации о самом себе, препятствованию разглашению сведений личного, семейного или интимного характера, возможность требовать применения гражданско-правовых способов защиты в случае нарушения личной и семейной тайны.

5.    Право на свободу передвижения, свободу выбора места пребывания и жительства

 Согласно ст. 27 Конституции РФ каждый, кто законно находится на территории РФ, имеет право свободно передвигаться, выбирать место пребывания и жительства.  Конкретизируется содержание права на свободу передвижения, свободу выбора места пребывания и жительства в Законе РФ «О праве граждан Российской Федерации на свободу передвижения, выбор места пребывания и жительства в пределах Российской Федерации»[xxxix].

Если в месте пребывания (например, гостиница, санаторий, больница и т. п.) гражданин проживает временно, то в месте жительства (например, жилой дом, квартира и т.п.) гражданин проживает постоянно или преимуще­ственно (например, собственник, наниматель и т.п.).

Место жительство гражданина является юридически значимым обстоятельством не только при жизни гражданина, но и после его смерти. В частности, место жительства наследодателя может подтверждаться документами, удостоверяющими его соответствующую регистрацию в органах регистрационного учета граждан РФ по месту жительства. В исключительных случаях факт места открытия наследства может быть установлен судом (пункт 9 части 1 статьи 264 ГПК РФ).  

Как отмечено в постановлении Пленума Верховного Суда РФ по делам о наследовании, «при рассмотрении такого заявления суд учитывает длительность проживания наследодателя в конкретном месте на момент открытия наследства, нахождение в этом месте наследственного имущества и другие обстоятельства, свидетельствующие о преимущественном проживании наследодателя в этом месте»[xl].

В постановлении  Конституционного Суда РФ от 4 апреля 1996 г. № 9-П «О проверке конституционности ряда нормативных актов города Москвы и Московской области, Ставропольского края, Воронежской области и города Воронежа, регламентирующих порядок регистрации граждан, прибывающих на постоянное жительство в названные регионы» высказана правовая позиция, согласно которой под нормативным содержанием права каждого на свободу передвижения, выбор места пребывания и жительства понимается: 1) свобода передвижения по территории Российской Федерации; 2) свобода выбора места пребывания; 3) свобода выбора места жительства[xli].

В силу ст. 20 ГК РФ местом жительства гражданина признается место, где он постоянно или преимущественно проживает. Иные места, в которых гражданин проживает временно, являются местами его пребывания.

Право на личную свободу означает соответствующую меру возможного и юридически дозволенного поведения гражданина распоряжаться собой, своими поступками и временем. Как и любое иное субъективное право, оно не существует вне каких-либо ограничений. Однако последние могут устанавливаться только законом и в порядке, им же предусмотренном[xlii]. Сказанное в полной мере распространяется на свободу передвижения, свободу выбора места пребывания и жительства.

Эти конституционные свободы могут быть ограничены таким способом судебной защиты как пресечение и запрещение действий, предназначенных для защиты других гражданских прав[xliii].

Право на свободу передвижения, выбор места пребывания и жительства лежит в основе миграционного законодательства, определяющего, в частности, пересечение государственной границы, перемещение по внутригосударственной территории, особенности пребывания и проживания иностранных граждан и лиц без гражданства[xliv].

Следует отметить, что в силу ч. 2 ст.3 Закона Российской Федерации «О праве граждан Российской Федерации на свободу передвижения, выбор места пребывания и жительства в пределах Российской Федерации»  сам по себе факт регистрации или отсутствие таковой не порождает для гражданина каких-либо прав и обязанностей и не может служить основанием ограничения или условием реализации прав и свобод граждан, предусмотренных Конституцией Российской Федерации, федеральными законами и законодательными актами субъектов Российской Федерации.

Такой подход последовательно реализуется и в судебной практике. В Обзоре практики рассмотрения судами дел, связанных с обеспечением детей-сирот и детей, оставшихся без попечения родителей, лиц из числа детей-сирот и детей, оставшихся без попечения родителей, жилыми помещениями, утвержденном Президиумом Верховного Суда Российской Федерации 20 ноября 2013 г.[xlv] разъяснено, что единственным критерием, по которому следует определять место предоставления жилого помещения детям-сиротам, федеральным законодателем названо место жительства этих лиц.

Обращаем внимание, что право на свободу передвижения, выбор места пребывания и жительства не влечет за собой автоматического права на въезд в другие государства, а распространяется только на территорию России.

Как указано в ст. 2 Протокола № 4 к Европейской конвенции о защите прав человека и основных свобод, каждый, кто на законных основаниях находится на территории какого-либо государства, имеет в пределах этой территории право на свободу передвижения и свободу выбора места жительства[xlvi].

Однако не все государства-члены Европейского союза (ЕС) в одинаковой степени обеспечивают социальные права граждан – мигрантов. Мигранты имеют проблемы в доступе не только к социальным льготам, но порой им чинятся препятствия пользоваться своим правом на свободу передвижения[xlvii]. Хотя у мигрантов есть право не только въезжать и проживать в государствах-членах ЕС, отличных от их собственных, но также, будучи законно проживающими, они имеют право на доступ к программам социального обеспечения в государстве назначения-члене ЕС. Кроме того, если граждане пользуются правом перемещаться в пределах своей страны для реализации своих устремлений, то иностранцы должны иметь возможность переезжать в другие страны.

Однако, как показал Brexit, зона свободного передвижения иногда может быть разрушена ответной реакцией на восстановление контроля над границами[xlviii].

По словам Л.О. Красавчиковой, сущность права на свободу передвижения заключается в том, что только сам гражданин по личному усмотрению, исходя из своих потребностей и возможностей может решать, где, как долго (и с кем) проживать, какие места посещать, где будет находиться его постоянное или временное место жительства[xlix].

При этом, как отмечено в п. 13 постановления Пленума Верховного Суда РФ от 31.10.1995 № 8 (ред. от 03.03.2015) «О некоторых вопросах применения судами Конституции Российской Федерации при осуществлении правосудия»,  отсутствие прописки либо регистрации, заменившей институт прописки, само по себе не может служить основанием для ограничения прав и свобод человека, включая и право на жилище[l].

Существо права на свободу передвижения, свободу выбора места пребывания и жительства заключается в том, что только сам гражданин может решать, где, как долго он будет проживать, какие места посещать, где будет находиться его постоянное или временное место жительства.

Исходя из положений Закона РФ от 25.06.1993 № 5242-1 «О праве граждан Российской Федерации на свободу передвижения, выбор места пребывания и жительства в пределах Российской Федерации» анализируемое право включает в себя ряд правомочий: 1) право свободно перемещаться в пределах своего государства; 2) право на выбор места пребывания; 3) право на выбор места жительства (постоянного или преимущественного); 4) право на свободный выезд за пределы Российской Федерации; 5) право на беспрепятственное возвращение в Российскую Федерацию. Этот перечень не является исчерпывающим, так как касается лишь основных возможных путей реализации свободы передвижения.

В силу п. 3 ст. 4
Федерального закона от 18.07.2006 № 109-ФЗ (ред. от 01.05.2019) «О миграционном учете иностранных граждан и лиц без гражданства в Российской Федерации»[li], миграционный учет основывается, в частности, на таких принципах как свобода передвижения иностранных граждан и выбора ими места пребывания и жительства в пределах Российской Федерации и защита государством права иностранных граждан на свободу передвижения и выбор ими места пребывания и жительства в пределах Российской Федерации на основе законности и соблюдения норм международного права.

Выводы:

Право на свободу передвижения, свободу выбора места пребывания и жительства в объективном смысле — это совокупность гражданско-правовых норм, предоставляющих возможность гражданину РФ по личному усмотрению беспрепятственно перемещаться на территории РФ, иметь свободный выбор места пребывания или постоянного жительства.

 Право на свободу передвижения, свободу выбора места пребывания и жительства в субъективном смысле — это личное неимущественное, абсолютное субъективное гражданское право, принадлежащее исключительно управомоченным субъектам — физическим лицам (гражданам), направленное на обеспечение автономии личности в обществе, являющееся мерой возможного поведения управомоченного лица, которой соответствует мера должного поведения неограниченного круга обязанных лиц,  включающее в себя возможность  свободно перемещаться в пределах своего государства,  выбирать места пребывания и жительства (постоянного или преимущественного, а также возможность требовать применения гражданско-правовых способов защиты в случае нарушения свободы передвижения, свободы выбора места пребывания и жительства.

[i] Романовский Г.Б. Право на неприкосновенность частной жизни. М., 2001. С. 23.

[ii] «Конвенция о защите прав человека и основных свобод» (Заключена в г. Риме 04.11.1950) (вместе с «Протоколом № 1» (Подписан в г. Париже 20.03.1952), «Протоколом № 4 об обеспечении некоторых прав и свобод помимо тех, которые уже включены в Конвенцию и первый Протокол к ней» (Подписан в г. Страсбурге 16.09.1963), «Протоколом № 7» (Подписан в г. Страсбурге 22.11.1984)) // Бюллетень международных договоров. 2001. № 3.

[iii] Шадрин С.А. Содержание права на неприкосновенность частной жизни по российскому и европейскому законодательству // Актуальные проблемы российского права. 2018. № 9. С. 208-217.

[iv] Brkan, M. (2019). The Essence of the Fundamental Rights to Privacy and Data Protection: Finding the Way Through the Maze of the CJEU’s Constitutional Reasoning. German Law Journal, 20(06), p. 864-883. URL: https://doi.org/10.1017/glj.2019.66 (дата обращения: 10.02.2020).

[v] См.: Определение Конституционного Суда РФ от 26 января 2010 г. № 158-О-О «Об отказе в принятии к рассмотрению жалобы гражданина Усенко Дмитрия Николаевича на нарушение его конституционных прав положениями статьи 8 Федерального закона «Об оперативно-розыскной деятельности» // СПС КонсультантПлюс. URL: http://www.consultant.ru/cons/cgi/online.cgi?req=doc&base=ARB&n=143285#08387148747531343 (дата обращения: 20.02.2020); Определение Конституционного Суда РФ от 24 декабря 2013 г. № 2128-О «Об отказе в принятии к рассмотрению жалобы гражданина Золотоносова Михаила Нафталиевича на нарушение его конституционных прав частью 3 статьи 25 Федерального закона «Об архивном деле в Российской Федерации» // СПС КонсультантПлюс. URL: http://www.consultant.ru/cons/cgi/online.cgi?req=doc&base=ARB&n=376096#03082526828826338 (дата обращения: 20.02.2020).

[vi] Зайцева Ю.П. Субъективное право гражданина на частную жизнь: содержательный аспект // Российский юридический журнал. 2016. № 1. С. 142 - 149.

[vii] Красавчикова Л.О. Понятие и система личных неимущественных прав граждан (физических лиц) в гражданском праве Российской Федерации. Екатеринбург, 1994.  С. 169.

[viii] Малеина М.Н. Личные неимущественные права граждан: понятие, осуществление, защита. М., 2000. С. 153.

[ix] См.: Толстой В.С. Личные неимущественные правоотношения. М., 2009.

[x] Захаров Д.Н. Теоретические и практические проблемы защиты личных неимущественных прав граждан: диссертация ... кандидата юрид. наук: 12.00.03 Гражданское право; Предпринимательское право; Семейное право; Международное частное право / Рос. академия гос. службы при Президенте РФ. Москва, 2007. 227 с.

[xi] Тимешов Р.П. Нематериальные блага в гражданском праве и их защита: диссертация ... кандидата юридических наук: 12.00.03 - Гражданское право; предпринимательское право; семейное право; международное частное право. Краснодар, 2010. 208 с

[xii] См.: David A J. Richards. Sexual Autonomy and the Constitutional Right to Privacy: A Case Study in Human Rights and the Unwritten Constitution // Sexual Orientation and Rights. Edited ByNicholas Bamforth. May 2017. URL: https://doi.org/10.4324/9781315243375 (дата обращения: 10.02.2020).

[xiii] Luciano Floridi. On Human Dignity as a Foundation for the Right to Privacy // Philosophy & Technology. December 2016, Volume 29, Issue 4, p. 307–312. URL: https://link.springer.com/article/10.1007/s13347-016-0220-8 (дата обращения: 10.02.2020).

[xiv] См.: Koops, B.-J., & Prinsen, M. M. (2007). Houses of Glass, Transparent Bodies: How New Technologies Affect Inviolability of the Home and Bodily Integrity in the Dutch Constitution. Information & Communications Technology Law, 16(3), p. 177–190. URL: https://www.tandfonline.com/doi/abs/10.1080/13600830701680420 (дата обращения: 11.02.2020).

[xv] Постановление Пленума Верховного Суда РФ от 31.10.1995 № 8 (ред. от 03.03.2015) «О некоторых вопросах применения судами Конституции Российской Федерации при осуществлении правосудия» // Бюллетень Верховного Суда РФ. 1996. № 1.

[xvi] Красавчикова Л.О. Жилищное право и личные неимущественные права граждан // Актуальные проблемы жилищного права: Сб. памяти П.И. Седугина. М., 2003. С. 59.

[xvii] Прасолов Б.В. Конституционное право граждан на жилище // Семейное и жилищное право. 2016. № 4. С. 37.

[xviii] Карлов В.П. Нарушение неприкосновенности жилища как основание компенсации морального вреда - коллизии законодательства и судебной практики // Российская юстиция. 2014. № 5. С. 57.

[xix] См.: Суслова С.И., Бычков А.В. Современные подходы к пониманию неприкосновенности жилища: уголовно-правовой и межотраслевой аспекты // Всероссийский криминологический журнал. 2017. Т.11. № 2. С.299-307.

[xx] Обзор законодательства и судебной практики Верховного Суда Российской Федерации за первый квартал 2006 года (утв. Постановлением Президиума ВС РФ от 7 и 14.06.2006) // Бюллетень ВС РФ. 2006. № 9.

[xxi] Копылова О.П., Гордеева А.Р., Новиков П.Д. Актуальные проблемы, связанные с правом на неприкосновенность жилища // Сборник статей Международного научно-исследовательского конкурса. Петрозаводск, 2019. С. 180.

[xxii] Пункт 8 Постановления Пленума Верховного Суда РФ от 2 июля 2009 г. № 14 «О некоторых вопросах, возникших в судебной практике при применении Жилищного кодекса Российской Федерации» // Бюллетень Верховного Суда РФ. 2009. № 9.

[xxiii] Финансовое право в условиях развития цифровой экономики: монография / К.Т. Анисина, Б.Г. Бадмаев, И.В. Бит-Шабо и др.; под ред. И.А. Цинделиани. М.: Проспект, 2019. 320 с.

[xxiv] Федеральный закон от 27.07.2006 № 149-ФЗ (ред. от 02.12.2019) «Об информации, информационных технологиях и о защите информации» (с изм. и доп., вступ. в силу с 13.12.2019) // Российская газета. 29.07.2006. № 165.

[xxv] Федеральный закон от 07.07.2003 № 126-ФЗ (ред. от 06.06.2019) «О связи» // Российская газета. 10.07.2003. № 135.

[xxvi] Федеральный закон от 17.07.1999 № 176-ФЗ (ред. от 29.06.2018) «О почтовой связи» // Российская газета. 22.07.1999. № 140-141.

[xxvii] См.: Гражданское право. Учебник. В 2 т. / Под ред. Б.М. Гонгало. Т. 1. 3-е изд., перераб. и доп. М.: Статут, 2018. С. 226.

[xxviii] Уголовно-процессуальный кодекс Российской Федерации от 18.12.2001 № 174-ФЗ (ред. от 27.12.2019, с изм. от 30.01.2020) // Российская газета. 22.12.2001. № 249.

[xxix] Постановление ЕСПЧ от 10.03.2009 «Дело «Быков (Bykov) против Российской Федерации»» (жалоба № 4378/02) // Бюллетень Европейского Суда по правам человека. 2009. № 6.

[xxx] Шварц М. К вопросу о тайне личной коммуникации в контексте правил доказывания в гражданском судопроизводстве// Закон. 2018. № 04. С. 56-63.

[xxxi] См.: Котарева О.В., Котарев С.Н., Надежин Н.Н. Тайна завещания как элемент конституционного права граждан на личную и семейную тайну // Наследственное право. 2016. № 1. С. 20-22.

[xxxii] «Конвенция о правах ребенка» (одобрена Генеральной Ассамблеей ООН 20.11.1989) (вступила в силу для СССР 15.09.1990) // Сборник международных договоров СССР, выпуск XLVI. 1993.

[xxxiii] Федеральный закон от 15.11.1997 № 143-ФЗ (ред. от 01.10.2019) «Об актах гражданского состояния» // Российская газета. 20.11.1997. № 224.

[xxxiv] Зубарева О.Г. Тайна усыновления: вопросы регулирования и правоприменения // Законы России: опыт, анализ, практика.  2016. № 8. С. 11-13.

[xxxv] ст. 4, Федеральный закон от 09.02.2009 № 8-ФЗ (ред. от 28.12.2017) «Об обеспечении доступа к информации о деятельности государственных органов и органов местного самоуправления» // Российская газета. 13.02.2009. № 25.

[xxxvi] п. 5 Постановления Пленума Верховного Суда РФ от 13.12.2012 № 35 «Об открытости и гласности судопроизводства и о доступе к информации о деятельности судов» // Российская газета. 19.12.2012. № 292.

[xxxvii] Определение Конституционного Суда РФ от 28.06.2012 № 1253-О «Об отказе в принятии к рассмотрению жалобы гражданина Супруна Михаила Николаевича на нарушение его конституционных прав статьей 137 Уголовного кодекса Российской Федерации» // СПС КонсультантПлюс. URL: http://www.consultant.ru/document/cons_doc_LAW_133029/ (дата обращения: 11.02.2020).

[xxxviii] Конституция Российской Федерации. Доктринальный комментарий (постатейный) / М.П. Авдеенкова, А.Н. Головистикова, Л.Ю. Грудцына и др.; рук. авт. кол. Ю.А. Дмитриев, науч. ред. Ю.И. Скуратов. 2-е изд., изм. и доп. М.: Статут, 2013. 688 с.

[xxxix] Закон РФ от 25.06.1993 № 5242-1 «О праве граждан Российской Федерации на свободу передвижения, выбор места пребывания и жительства в пределах Российской Федерации» // Российская газета. 10.08.1993. № 152.

[xl] Постановление Пленума Верховного Суда РФ от 29.05.2012 № 9 (ред. от 23.04.2019) «О судебной практике по делам о наследовании» // Российская газета. 06.06.2012. № 127.

[xli] Постановление Конституционного Суда РФ от 04.04.1996 № 9-П «По делу о проверке конституционности ряда нормативных актов города Москвы и Московской области, Ставропольского края, Воронежской области и города Воронежа, регламентирующих порядок регистрации граждан, прибывающих на постоянное жительство в названные регионы» // Российская газета. 17.04.1996. № 73.

[xlii] Гражданское право. Учебник. В 2 т. / Под ред. Б.М. Гонгало. Т. 1. 3-е изд., перераб. и доп. М.: Статут, 2018. С. 223.

[xliii] Малеина М.Н. Запрет на приближение нарушителя к потерпевшему как гражданско-правовой способ защиты // Российская юстиция.  2019. № 6. С.11-14.

[xliv] Андриченко Л.В., Плюгина И.В. Миграционное законодательство Российской Федерации: тенденции развития и практика применения: монография // ИЗиСП, НОРМА, ИНФРА-М, 2019. 392 с.

[xlv] Обзор судебной практики Верховного Суда Российской Федерации № 4 (2016), утв. Президиумом Верховного Суда РФ 20.12.2016) // Бюллетень Верховного Суда РФ. 2017. № 10.

^[xlvi] Bruzelius, C. (2018). Freedom of movement, social rights and residence-based conditionality in the European Union. Journal of European Social Policy. URL: https://doi.org/10.1177/0958928718756262 (дата обращения: 11.02.2020).

[xlviii] James, M. R. (2019). Can the right to internal movement, residence, and employment ground a right to immigrate? Ethics & Global Politics, 12(2). URL: https://doi.org/10.1080/16544951.2019.1571359 (дата обращения: 11.02.2020).

[xlix] Красавчикова Л.О. Понятие и система личных неимущественных прав граждан (физических лиц) в гражданском праве Российской Федерации. Екатеринбург, 1994. С. 192.

[l] Постановление Пленума Верховного Суда РФ от 31.10.1995 № 8 (ред. от 03.03.2015) «О некоторых вопросах применения судами Конституции Российской Федерации при осуществлении правосудия» // Российская газета. 28.12.1995. № 247.

[li] Федеральный закон от 18.07.2006 № 109-ФЗ (ред. от 01.05.2019) «О миграционном учете иностранных граждан и лиц без гражданства в Российской Федерации» // Российская газета. 20.07.2006. № 156.