(По материалам: Краснодарский краевой суд. Посвящается 135-летию Краснодарского краевого суда. Краснодар, 2006)

 Начиная с 1866 г. в Российской империи стали вводиться в действие Судебные уставы от 20 ноября 1864 г. Преобразования затронули и Северный Кавказ, где Наместник Кавказский Михаил Николаевич активно проводил мероприятия по административно-судебной реформе, основные положения которой были утверждены императором Александром II в 1867 г.

      «Установлениями судебными» было закреплено следующее:

«141. Власть судебная в Кавказском крае, за исключением Закаспийской области, принадлежит:

1)      мировым судьям;

2)      окружным судам;

3)      Тифлисской судебной палате и

4)      Кассационным департаментам Правительствующего Сената.

142. Судебные установления и нотариальная часть в Ставропольской губернии, а также в областях Терской и Кубанской и в Черноморском округе, образованы согласно Судебным уставам и законам гражданским на следующих основаниях:

1) до введения в сих местностях земских учреждений мировые судьи участковые и почетные назначаются министром юстиции по соглашению с Главноначальствующим из числа лиц, удовлетворяющих требованиям п.2 ст. 1656 Общего губернского учреждения, причем почетные мировые судьи назначаются на три года.

143. Окружные суда учреждены в городах: Ставрополе – для Ставропольской губернии, Владикавказе – для Терской области, в Екатеринодаре – для Кубанской области и Черноморского края, Тифлисе – для губернии Тифлисской и Закатальского округа, Кутаисе – для губернии Кутаисской, области Батумской и отдела Сухумского, Эривани – для губернии Эриванской и области Карской, Елизаветполе – для губернии Елизаветпольской, и в городе Баку – для губернии Бакинской и области Дагестанской.

      Циркуляр наместника Кавказского, изданный по этому поводу, гласил:

      «Новое судоустройство изменило круг ведомст административных учреждений. Освобождаясь от лежащих доныне на них обязанностей по суду и следствию, полицейские места обращаются к прямому и непосредственному своему назначению – охранению общественного спокойствия и безопасности, предупреждению преступлений и попечению о развитии народного благосостояния. А потому одновременно с устройством судебной части на новых началах найдено необходимым преобразовать и административные учреждения Кавказского края».

      К 1870 г. в Российской империи существовало только 7 судебных палат: Санкт-Петербургская, Московская, Одесская, Харьковская, Казанская, Варшавская и Тифлисская, которая была учреждена благодаря личной инициативе Наместника Кавказского великого князя Михаила.

      Указами императора Александра II от 9 декабря 1867 г. была учреждена Тифлисская судебная палата, в округ которой входили окружные суды, формируемые в каждой губернии Закавказья, а на Кавказе – Ставропольский окружной суд. На Наместника Кавказского была возложена обязанность привести в действие Судебные уставы в округе Тифлисской судебной палаты с 1 января 1868 г., при этом право давать все распоряжения по введению в действие уставов было сосредоточено в Главном управлении Наместника. Кроме того, законодательно были определены штаты вновь открываемых судебных учреждений.

      19 февраля 1868 г. в Тифлисе в торжественной обстановке и при личном участии Наместника Кавказского великого князя Михаила были открыты Судебная палата, окружной суд и мировые судебные учреждения. В своем распоряжении он писал: «По вступлении на престол Император возвестил всенародно: «Да правда и милость царствуют в судах». Составленные новые Судебные уставы удостоились Высочайшего утверждения 20 ноября 1864 г. и, предназначенные как общие для всего государства законоположения по судебному управлению, постепенно вводятся в действие.

      Согласно воли Государя Императора, я озаботился ускорить распространение благотворного действия новых Судебных уставов на вверенный моему управлению край.

      Я могу выразить твердую надежду, что дарованные Государем Императором учреждения достигнут, в пределах предназначенного для них круга действий, осуществления на деле цели, указанной им державною волею доставить народу полное ограждение в его личных и имущественных правах.

      Чины судебного ведомства воспользуются даруемой их деятельности самостоятельностью для достижения одной цели – обеспечения беспристрастного суда».

      В 1870 г. для выяснения причин неудовлетворительности судопроизводства Наместник Кавказский создал комиссию для проверки работы судебных учреждений, по итогам которой им был издан циркуляр:

      «На неудовлетворительное состояние следственной части имели также немалое влияние: с одной стороны – недостаток в опытных следователях для производства следствий по важным делам, с другой – соединение в лице мирового судьи и его помощников двоякой обязанности, то есть по мировому разбирательству и по производству следствий. Такое соединение представляло на практике большие неудобства, вследствие чего почти во всех мировых отделах следствия производились исключительно одним из помощников мирового судьи».

      В итоге в Окружных судах Тифлисской судебной палаты были введены по две должности судебных следователей по особо важным делам, кроме того, судебные округа были поделены на особые мировые и следственные участки.

      Однако в Кубанской области введение Судебных уставов было отложено ввиду продолжавшегося процесса формирования административных структур и продолжавшихся военных столкновений с горцами. И только 30 декабря 1869 г. Александр II подписал два указа: «О преобразовании административных учреждений в Кубанской и Терской областях» и « О введении Судебных уставов от 20 ноября 1864 г. в Кубанской и Терской областях и в Черноморском округе».

      В документе говорилось: «Мы утвердили представленные Наместником Кавказским и рассмотренные Государственным Советом предложения о новом устройстве административной части в Кубанской области. Признавая также за благо ввести в этих областях, а равно и в Черноморском округе Судебные уставы».

      А 26 января 1871 г. появилось распоряжение Его Императорского Высочества Наместника Кавказского, с Высочайшего разрешения объявленное Сенатом министром юстиции, «О введении в Кубанской и Терской областях и Черноморском округе Судебных уставов 20 ноября 1864 г. и Положения о нотариальной части 14 апреля 1866 г.», где сообщалось, что:

      «Высочайшим указом 30 декабря 1869 г. повелено ввести в Кубанской и Терской областях и Черноморском округе как Судебные уставы 20 ноября 1864 г., так и Положение о нотариальной части 14 апреля 1866 г., с последовавшими к ним дополнениями.

      Вследствие сего, назначив временем введения в действие означенных законоположений в Кубанской и Терской областях и Черноморском округе 1 января 1871 г., Его Императорское Высочество сделал распоряжении о приведении в исполнение постановлений Высочайшего указа 30 декабря 1869 г. на следующих основаниях:

1)      с 1 января 1871 г. открываются Екатеринодарский и Владикавказский окружные суды с прокурорским надзором, судебные мировые и следственные участки и нотариальные архивы и конторы;

2)      с того же числа упраздняются: Терский областной и Черноморский окружной суды, Кизлярский уездный и Екатеринодарский, Ейский и Темрюкский городовые суды, Моздокская городовая ратуша и должности кизлярского уездного, екатеринодарского, анапского, ейского, Темрюкского и Моздокского городовых стряпчих, а также должности терского областного и черноморского окружного прокуроров с состоявшими при них канцеляриями. О преобразовании ныне существующих горских словесных судов, согласно 5 п. Высочайшего указа 30 декабря 1869 г., иметь быть сделано особое распоряжение;

3)      с открытием новых судебных установлений ныне существующие нотариусы и маклера не принимают более к засвидетельствованию никаких актов, и вообще прекращают дальнейшее отправление своих обязанностей; конторы же их закрываются. С того же времени полицейские управления не принимают к засвидетельствованию актов и доверенностей;

4)      прекращение, передача, распределение и возобновление прежних уголовных и гражданских дел, а равно дальнейшее их направление и производство подчиняются, согласно 7 п. Высочайшего указа 30 декабря 1869 г., правилам Высочайше утвержденного, 10 марта 1869 г. (46840), мнения Государственного совета  о порядке окончания дел в прежних судебных местах, с тем, во-первых, что постановленные в сем мнении Государственного совета правила относительно производства уездных судов распространяются на все те упраздняемые гражданские учреждения Кубанской и Терской областей и казачьих войск, кои ведали гражданскими и уголовными делами на правах суда I степени, а относительно производства Судебных палат – на те учреждения названных местностей и Черноморского округа, кои ведали гражданскими и уголовными делами второй инстанции, и во-вторых, что по закрытии судебных мест прежнего устройства приговоры их передаются в подлежащие полицейские установления (ст. 19 правил 10 марта 1869 г.), образуемые на основании Высочайшего указа 30 декабря 1869 г., на обязанность коих возлагается и исполнение приговоров судебных мест прежнего устройства, в чем оно возлагается на полицию (ст.20)».

                  Чуть ранее была произведена реорганизация территориального и административного деления Кубанской области, согласно которой область разделялась на 5 уездов: Баталпашинский с центром в станице Баталпашинской; Ейский с центром в городе Ейске; Екатеринодарский с центром в городе Екатеринодаре; Майкопский с центром в укреплении Майкоп; Темрюкский с центром в городе Темрюке. Одновременно укрепление Майкоп и станица Баталпашинская были переименованы в города, а областным центром становился Екатеринодар. Начальник области и наказной атаман Кубанского казачьего войска подчинялся главному начальнику Кавказского края.

      Екатеринодарский окружной суд причислялся к Тифлисской судебной палате, и его ведению, помимо Кубанской области, подчинялся Черноморский Округ с центром в Новороссийске. В законе были определены штаты Екатеринодарского окружного суда, а также размеры финансирования. Первоначально на содержание Екатеринодарского окружного суда отпускалось «из государственного казначейства 15918 рублей; из войсковых сумм Кубанского войска 59882 рубля и из местных доходов Закавказского края 4000  рублей».

      На обустройство помещений и «обзаведение поименованных в сем штат установлений» определялась «особая сумма из местных источников» по усмотрению Наместника Кавказского.

      Оклад председателя окружного суда составлял 4500 рублей в год, товарища председателя окружного суда – 3500 рублей в год, шесть членов суда получали по 2200 рублей в год, два секретаря получали по 1200 рублей в год, пять их помощников – по 600 рублей в год.

      «На содержание канцелярских чиновников и писцов и на канцелярские расходы» закладывалась сумма в 6000 рублей.

      Кроме этого, в штат Екатеринодарского окружного суда входили прокурор с окладом 3500 рублей в год, три товарища прокурора с окладом по 2000 рублей в год, секретарь прокурора с окладом 1000 рублей в год, а также 13 судебных следователей с окладом по 1500 рублей в год, пять судебных приставов с окладом по 600 рублей в год и старший нотариус при окружном суде с окладом 2200 рублей в год. Причем старшему нотариусу «класс и разряды по шитью на мундир и по пенсии» полагались «одинаковые с членами окружного суда».

      На канцелярию прокурора в год полагалось 1000 рублей, на канцелярские расходы товарищей прокурора – 1500 рублей, судебных следователей – 6500 рублей и на канцелярию нотариуса – 2000 рублей.

      «Установлениями судебными» вводился также институт мировых судей. Обычно мировой судья имел двух помощников, секретаря и двух переводчиков, исполнявших обязанности помощников секретаря.

      Каждый мировой судья имел особый знак, который он был обязан надевать во время службы. Требования к кандидатам на должность мирового судьи были такими же, как и к судебным следователям. Порядок замещения существенно отличался. Мировые судьи и их помощники утверждались Наместником (п.14). Они пополняли состав окружного суда на заседаниях при недостатке членов суда. Однако мировые судьи не могли принимать участия по делам, которые ими же рассматривались либо по ним проводилось следствие (п.12).

      Схема уголовного судопроизводства была следующей. Все заявления, сообщения о совершенных преступлениях или проступках должны были поступать к местному мировому судье. Далее он решал вопрос подсудности. Если дело подлежало его рассмотрению, то в соответствии с положениями «Устава о наказаниях, налагаемых мировыми судьями», принимал единоличное решение.

      Если дело подлежало рассмотрению окружного суда, то своим распоряжением производство предварительного следствия поручал одному из своих штатных помощников. В процессе следствия, производимого помощником мирового судьи, тот находился под руководством мирового судьи и надзором прокурора либо его товарища.

      В зависимости от сложности дела мировой судья имел право сам производить следствие по уголовным делам (п.18, 19, 31). Поручения о сборе сведений, проведении осмотров, освидетельствований и обысков он должен был «преимущественно возлагать» на одного из своих помощников (п.23).

      На содержание мировых судей по Кубанской области и Черноморскому округу было отпущено «из государственного казначейства 7350 рублей; из войсковых сумм Кубанского войска 27650 рублей; из местных доходов Закавказского края 6800 рублей». Общее количество мировых судей было определено числом 12  с окладом по 2000 рублей в год каждому. Им на разъезды и канцелярские расходы полагалось по 800 рублей в год, а на наем переводчиков – 1000 рублей в год на всех.

      Кроме этого, были введены должности двух секретарей при двух мировых съездах с окладом по 800 рублей в год, четырех помощников секретарей с окладом по 450 рублей в год, четырех судебных приставов с годовым окладом по 600 рублей. На наем помещения и на канцелярские расходы двум мировым съездам полагалось 1400 рублей.

      Что же касается полиции, то согласно законодательным актам, принятым еще в 1862 г., в Кубанской области была создана уездная и городская полиция.

      В уездах образовывались уездные полицейские управления, возглавляемые уездным (окружным) начальником, который приравнивался по существовавшим законам к уездному исправнику. Уездное полицейское управление состояло из начальника и двух его помощников (старшего и младшего), секретаря, делопроизводителя, письменного переводчика и участковых приставов.

      Городская полиция несколько различалась в городах Кубанской области: в Екатеринодаре состояли полицмейстер, городской пристав, помощник, письмоводитель и переводчик; в Ейске – полицмейстер, пристав, помощник и письмоводитель; в Темрюке – полицмейстер и его помощник; в городах Майкопе и Баталпашинске – только полицейский пристав. Подобные отличия в структурном составе основывались на разнице в численности населения.

      Особый интерес представляла сохранившаяся структура горского словесного суда, в компетенции которого оставались дела, «отнесенные к ведению Судебными уставами к мировым судьям, по ближайшему усмотрению Наместника Кавказского». Необходимость горского словесного суда, по мнению сенатора Н.М.Рейнке, автора монографии «Горские словесные суды Кубанской области», диктовалось тем, что «покорение Кавказа, происходившее исподволь, при колеблющихся успехах оружия, исключало возможность немедленного и единовременного принятия и притом единообразных мер к насаждению русской гражданственности, в особенности же к введению русского суда».

      П.И.Магаяева подчеркивает, что речь шла «о 45 этносах, говорящих на 70 наречиях», с жизненным укладом которых администрация только начинала знакомиться. В этой связи сначала потребовалось детальное изучение норм обычно-правовой системы горцев, а затем создание горских словесных судов на Кавказе.

      Причем суды эти назывались по-разному – в Кубанской и Терской областях они именовались «горские словесные суды», в Дагестанской, Карской, Батумской областях и в Закатальском округе – «окружные словесные суды», иногда они еще назывались «народными судами».

      Горские словесные суды вводились временно, «впредь до полного введения Судебных уставов 20 ноября 1864 г. в местностях, занимаемых горским населением Кубанской и Терской областей». В соответствии с этим для руководства работой судов 18 декабря 1870 г. было обнародовано постановление о введении в Кубанской и Терской областях «Временных правил горских словесных судов», утвержденных Наместником Кавказским.

      В Кубанской области ведению горских словесных судов подлежали дела, возникавшие между горцами, – о кражах со взломом, о кражах при оружии, если цена похищенного не превышала 300 рублей и если кража совершена в первый раз или во второй раз, а также о похищении женщин, за исключением дел, в которых участвуют в качестве обвиняемых или потерпевших осетины православного исповедания.

      Горский словесный суд состоял из председателя, назначаемого администрацией, депутатов (судей) и одного кадия. Члены горских судов избирались на три года двухстепенными выборами. Каждое сельское общество выбирало доверенных, а они, после принесения клятвы, закрытым голосованием избирали депутатов и кадия. Окончательное утверждение членов суда производилось начальником Кубанской области. По действующим правилам того времени председателем горского словесного суда могли быть назначены начальник округа, его заместитель, заместители атамана отдела, начальник участка.

      Заседания в горских судах должны были проводиться ежедневно или в установленные начальником области сроки, за исключением воскресных и табельных дней, а также времени полевых работ. В местностях с мусульманским населением суды не собирались по пятницам и во время праздника Курбан-байрам.

      Ст.22 «Временных правил» гласила: «Горский словесный суд разбирает дела устно и публично. При закрытых дверях разбираются дела о поступках против прав семейственных, об оскорблении женской чести и других соединенных с соблазном действиях, а также дела о проступках, преследуемых не иначе, как по жалобам частных лиц, и дела исковые, когда обе стороны просят о негласном разбирательстве дела, и суд найдет их просьбу уважительной».

      Жалобы на решения горских судов рассматривались и разбирались только начальником области. В случае возникновения затруднений в этом направлении судебные дела для окончательного рассмотрения отправлялись исключительно Наместнику, которому их передавали через штаб Кавказского военного округа.

      Многие гражданские и уголовные дела продолжали решаться по нормам обычного права горцев (кражи, похищения женщин, увечья). Шариат рассматривал только дела о разводе, калыме, законности рождения и правах наследования. Бракоразводные процессы совершались вне суда лично кадием. Наказания, которые мог налагать горский словесный суд, сводились или к уплате вознаграждения (по гражданским делам), или к штрафу (по уголовным). Сумма штрафов обычно не превышала 100 рублей.

      Поступившие в горский суд дела рассматривались по истечении одного года с момента получения.

      Все поступавшие в суд уголовные дела рассматривались судом в коллегиальном составе, кроме проступков, попадавших под действие ст.11 «Временных правил», гласившей:

      «Совершенные горцами и предусмотренные уставом о наказании судебные проступки: против порядка управления (ст.29-34), против благочиния, порядка и спокойствия (ст.35-51), против общественного благоустройства (ст.52-57), против народного здравия (ст.102-116) и все нарушения уставов: о паспортах, строительного и путей сообщения, пожарного, почтового и телеграфного (ст.58-161) – решаются одним председательствующим в горском словесном суде, без участия депутатов».

      На территории Кубанской области были созданы три горских словесных суда: Екатеринодарский, Майкопский и Баталпашинский, охватывавшие места компактного проживания горского населения. В ведомстве Екатеринодарского горского словесного суда находились город Екатеринодар и 33 селения Кубанской области Екатеринодарского отдела, а также одно селение Темрюкского отдела, в которых проживали темиргоевцы, бжедухи, шапсуги, натухаевцы.

      Председателем Екатеринодарского горского словесного суда был назначен младший помощник начальника Кубанской области и наказного атамана Кубанского казачьего войска титулярный советник Е.В.Капустин. Кроме председателя, в состав суда входили еще двое судей – депутаты Абубагир Тлехас и Камбулат Бжегаков, а также кадий Магомет Совмис. Депутаты получали в год по 200 рублей жалованья, а кадий – 300 из сметы штаба казачьих войск. Делопроизводство в суде велось по уголовным, гражданским и опекунским делам.

      В ведомстве Майкопского словесного суда находилось 13 аулов Майкопского отдела, в которых проживали кабардинцы, абадзехи, темиргоевцы, абазины. Председателем Майкопского горского словесного суда был назначен младший помощник атамана Майкопского отдела надворный советник А.И.Альшанский. Кроме того, в состав суда входили двое судей – депутаты Омар Сиюхов и Келемет Кунжев, а также кадий Джанхот Хатков. Майкопский горский словесный суд отличался образцовым ведением дел благодаря опыту его председателя.

      Как писал Н.М.Рейнке, «движение дел в Майкопском горском словесном суде быстрое, и несмотря на то, что в июне, июле и августе (время полевых работ), по принятому порядку, дел совсем не назначается, замедления в общем течении дел не наблюдается. Канцелярский порядок, равно как и ведение дел в судебных заседаниях, следует признать образцовым, что и должно быть приписано исключительно личным качествам, трудолюбию и служебной опытности председателя суда надворного советника А.И.Альшанского».

      Председателем Баталпашинского горского суда был назначен младший помощник атамана Баталпашинского отдела титулярный советник И.К.Литевский, который не отличался старательностью А.И.Альшанского. Судьями были депутаты Мусса Ахлов и Идрис Батчаев, кандидаты к этим депутатам Якуб Карданов и Таугери Урусов и два кадия: от карачаевского народа – хаджи Джагафар Хачиров, а от зеленчукских горцев – хаджи Исса Ионов. В отличие от Екатеринодарского и Майкопского судов кадии Баталпашинского суда получали по 150 рублей.

      Открытию Екатеринодарского окружного суда предшествовал ряд обстоятельств, связанных с обустройством соответствующего здания. Дело в том, что сметой на содержание Екатеринодарского окружного суда предполагалась сумма в 1000 рублей «на наем помещения».

      Однако, как писал начальник Кубанской области и наказной атаман Кубанского казачьего войска генерал-лейтенант Михаил Аргирьевич Цакни начальнику Главного управления Наместника Кавказского, он «был поставлен в весьма затруднительное положение относительно приискания в городе Екатеринодаре под помещение окружного суда здания, которое расположением комнат и размерами насколько возможно соответствовало бы требованию этого учреждения.

      По неимению такого здания в городе и чтобы не откладывать открытие суда, я должен был обратиться к здешним капиталистам с предложением выстроить здание для окружного суда, и только один из них екатеринодарский купец первой гильдии Яков Зон принял на себя постройку здания».

      Сочувственное отношение Якова Григорьевича Зона к делу открытия Екатеринодарского окружного суда отмечал и председатель суда Владимир Иванович Канатов:

      «Купец первой гильдии Яков Григорьевич Зон, в доме которого помещается Екатеринодарский окружной суд, сделал для суда разного рода мебель и передал в дом, заявил желание не получать следующие ему за это по прилагаемому счету 1176 рублей, объяснил мне, что сочувствуя учреждению в Кубанской области новых судебных учреждений, он желает ознаменовать это сочувствие посильным со своей стороны пожертвованием на улучшение внешнего вида помещения, занимаемого судом».

      В итоге по докладу начальника Кубанской области и наказного атамана Кубанского казачьего войска купец-меценат был представлен за свое рвение к ордену Станислава III степени, «установленному для нехристиан», а несколько лет спустя В.И.Канатов, сменивший должность судьи на профессию адвоката, будет отстаивать интересы купца Зона в суде и выиграет процесс.

      Итак, 1 января 1871 г. в Кубанской области были открыты Екатеринодарский окружной суд с прокурорским надзором, 12 судебных мировых и следственных участков и нотариальные конторы.

      С исторической точки зрения особый интерес представляет сохранившийся в фондах Государственного архива Краснодарского края «Протокол заседания членов окружного суда об открытии действий Екатеринодарского окружного суда от 1 января 1871 г»:

      1871 года января 1 дня, в помещении Екатеринодарского окружного суда, председателем Екатеринодарского окружного суда В.И.Канатовым в присутствии начальника Кубанской области генерал-лейтенанта М.А.Цакни, кубанского вице-губернатора Н.И.Николича, вновь назначенных членов Екатеринодарского окружного суда, находящегося в Екатеринодаре чинов военного и гражданского ведомства, духовенства и сторонних свидетелей объявлен открытым Екатеринодарский окружной суд, причем: председателем суда были прочтены предложения Наместника Кавказского об открытии новых судебных учреждений, Именной Высочайший указ от 30 декабря 1869 г. о преобразовании по судебной части и приказы о личном составе Екатеринодарского окружного суда; члены Екатеринодарского окружного суда А.Л.Терсаидзе, Н.П.Орлов и Ф.У. Палимпсетов и исправляющие должности нотариусов по г.Екатеринодару М.Л.Платонов и по г. Ейску С.С.Лепинский принесли присягу, установленную Судебными уставами 1864 г. По открытии окружного суда совершено благодарственное молебствие с освящением помещения суда».

      Таким образом, первым председателем Екатеринодарского окружного суда стал титулярный советник Владимир Иванович Канатов, о котором известно не так уж и мало. Родился он 23 апреля 1843 г. в Санкт-Петербурге в семье действительного статского советника. Обучался в Императорском училище правоведения, которое окончил с чином коллежского секретаря. Служил в различных городах Российской империи (Херсон, Одесса, Ярославль), в 1868 г. был назначен товарищем прокурора Тифлисской судебной палаты, а 21 октября 1870 г. – председателем Екатеринодарского окружного суда.

      На долю Владимира Ивановича Канатова выпала большая честь – в возрасте 27 лет открывать Екатеринодарский окружной суд и мировой городской суд и стать первым председателем Екатеринодарского окружного суда. Его заместителем, или, по терминологии того времени, товарищем председателя, Павел Петрович Соколов.

      Екатеринодарский окружной суд состоял из двух отделений: уголовного и гражданского. В одном отделении председательствовал председатель Екатеринодарского окружного суда, а в другом – товарищ председателя.

      Членами суда, помимо уже упомянутых в документе Александра Луарсабовича Терсаидзе, Федора Устиновича Палимпсестова и Николая Павловича Орлова, стали также Василий Адамович Рудковский, Виктор Исаевич Стратонов и Василий Степанович Климов. Прокурором был назначен Владимир Васильевич Смиттен.

      Правда, в должности председателя Екатеринодарского окружного суда Владимир Иванович Канатов оставался недолго – в 1874 г. он ушел со своего поста, став одним из самых успешных адвокатов города. Вышел Владимир Иванович в отставку с правом носить мундир, и это право было ему присвоено как бывшему председателю окружного суда.

      Недолго оставался на должности прокурора и Владимир Васильевич Смиттен. В декабре 1876 г. он стал председателем Владикавказского окружного суда, а в июле 1878 г. – председателем Тифлисского окружного суда. В том же 1878 г. он был награжден орденом Святой Анны II степени. Стоит отметить тот факт, что лица, занимавшие судебные должности и «прослужившие ревностно и беспорочно в течение шести лет», по закону имели право на награждение орденами Святого Владимира и Святой Анны.

      На этом карьерный рост Смиттена не закончился – во время пребывания на Кавказе он возглавлял юридическое общество, а в 1911 г. был назначен сенатором в Уголовный кассационный департамент Правительствующего Сената.

      Деятельность Екатеринодарского окружного суда набирала обороты – на следующий год после ухода с поста судьи В.И.Канатова окружным судом было рассмотрено 642 уголовных и гражданских дела. Стоит также отметить тот факт, что в том же 1875 г. на рассмотрение суда поступило 25 предложений прокурора на неправильные действия чинов полиции, из которых 10 были признаны «заслуживающими уважения» и по ним вынесены решения о привлечении к ответственности чинов полиции.

      Поэтому, зная о подобной практике, чины полиции стремились не допускать нарушений по судебно-следственной части, тем более что относительно распорядительной власти закон постановлял: « В случае недоумений по исполнению поручения, данного лицом прокурорского надзора или судебным следователем, полицейские чины испрашивают разрешения от того, кем поручение на них возложено».

      С момента введения Судебных уставов в Кубанской области основная проблема, с которой столкнулись судебные учреждения, – формирование кадров судебно-следственного аппарата. Длительное время оставались вакантными должности, которые временным порядком замещались либо кандидатами на судебные должности, либо штатными секретарями Екатеринодарского окружного суда. В определенной степени положение спасало командирование чиновников Министерства юстиции для «исправления обязанностей» судебного следователя, товарища прокурора и других чинов.

      В связи с тем, что достаточно большая часть работы осуществлялась кандидатами на судебную должность, то для них в Екатеринодарском окружном суде действовали особые правила Тифлисской судебной палаты, согласно которым желающие служить в судебном ведомстве, в первую очередь, должны были иметь юридическое образование.

      Затем они подавали прошение, в котором наряду со стандартными сведениями указывались данные о недвижимом имуществе, своем или близких родственников. Необходимо было также указать, на какие средства он живет, где ранее жил и учился. К прошению прилагались документы, удостоверявшие личность, и справка о том, что за время обучения  в высшем учебном заведении податель прошения не проявлял политической неблагонадежности.

      В 1875 г. при Екатеринодарском окружном суде была введена должность судебного следователя по важнейшим делам, которую длительное время занимал титулярный советник К.Ф.Зуцу. Самым опытным считался следователь 1-го участка Майкопского отдела статский советник И.Н.Кольбиков, который начинал с кандидата на судебную должность в 1875 г., а в 1877 г. был назначен следователем.

      Примером быстрого служебного роста можно считать карьеру Н.В.Никифораки, который в 1873 г. был принят кандидатом на судебную должность, а в январе 1875 г. на него уже было возложено «исправление обязанностей» судебного следователя 1-го участка Баталпашинского уезда. В мае того же года он был утвержден в должности товарища прокурора, а в июне 1877 г. стал членом окружного суда. Правда, через два года он оставил свою должность, но, тем не менее, его карьерное восхождение даже сейчас выглядит впечатляюще.

      В «Кубанских областных ведомостях» размещались объявления по розыску преступников, представляющие собой троекратную перепечатку одного и того же объявления. Однако эти объявления были платными (по 3 рубля за объявление), а расходы нес окружной суд, поэтому к этим публикациям стремились прибегать не слишком часто.

      Любопытны и сообщения в областной газете о слушавшихся делах. Так, 10 марта 1877 г. в Екатеринодарском окружном суде началось слушание по уголовному делу о шайке разбойников, возглавляемой известными грабителями Сердюковым и Рыбасовым.

      Оно длилось трое суток, а вердикт был вынесен только в ночь с 13 на 14 марта. Дело, находившееся в производстве с 1873 г., было непростым. Разбойные нападения на хутор Евглевских, на дом Степурина, кража 1797 рублей казенных и солдатских денег 2-го Кавказского артиллерийского полка – вот далеко не полный перечень преступлений шайки, некоторые из членов которой все еще оставались на свободе, скрываясь от следствия. Опасность преступников была таковой, что на суде некоторые из подсудимых были закованы в кандалы.

      Дело слушалось в суде в составе председательствующего А.В.Кривецкого и членов суда В.А.Рудковского и А.А.Полякова при секретаре Н.Е.Гудиме. Обвинение поддерживал товарищ прокурора Н.В.Никифораки, а адвокатом выступал уже известный в городе присяжный поверенный В.И.Канатов. В итоге подсудимые признаны виновными и осуждены к длительным срокам каторжных работ.

      На одном из первых мест среди преступлений в Кубанской области являлось конокрадство. По этому поводу был издан даже специальный государственный указ:

      «Государственный совет, рассмотрев представление министра юстиции об изменении и дополнении узаконений, касающихся кражи лошадей и вообще скота, мнением положил постановить:

1)      в местностях, где введены в действие Судебные уставы 20 ноября 1864 г. в полном их объеме, или же одни мировые судебные установления отдельно от общих, дела о краже лошадей, а также рабочего и домашнего скота, изъемлются из ведения волостных и станичных судов. Затем означенные дела подлежат ведомству мировых судебных мест на указанных в Уставе уголовного судопроизводства основаниях;

2)      сверх случаев, исчисленных в ст.170 Устава о наказаниях, налагаемых мировыми судьями, определенное в ст. 169 Устава тюремное заключение может быть увеличено до одного года также и тогда, когда украдена лошадь;

3)      виновные в краже лошади, когда будет признано, что они занимаются конокрадством в виде промысла, подвергаются, несмотря на цену похищенного, лишению всех особенных, лично и по состоянию присвоенных, прав и преимуществ и ссылке на житье в Сибирь или отдаче в исправительные арестантские отделения по четвертой степени ст.31 Уложения о наказаниях;

4)      лица, занимающиеся в виде промысла скупом или сбытом заведомо украденных лошадей, подвергаются наказанию, определенному в ст. 931 Уложения о наказаниях».

Занимался Екатеринодарский окружной суд и дисциплинарными проступками – в конце 1870-х гг. участились случаи несвоевременного возвращения казаков из своих отпусков. Тут же появился циркуляр, в котором говорилось:

      « В видах устранения в будущем подобных недоразумений относительно отсутствующих казаков войсковой штаб входил в сношение с судебным ведомством, чтобы судебные следователи и мировые судьи при заарестовывании казаков сообщали о том станичным правлениям как для показания по отчетности, так равно и для своевременного донесения своему начальству. Исполнение этого требования Екатеринодарский окружной суд признал невозможным на том основании, что Судебными уставами 20 ноября 1864 г. не установлена обязанность судебных следователей равно и окружного суда сообщать станичным правлениям указанных сведений.

      Получив об этом отзыв войскового штаба Кубанского казачьего войска, областное правление предписывает всем подведомственным ему местам и лицам, чтобы при задержании по каким бы то ни было причинам нижних чинов Кубанского казачьего войска, находящихся по билетам к отпуску и через это лишенных возможности явиться к сроку в место жительства, немедленно уведомляли по принадлежности станичное правление, которому подчинено задержанное лицо, как о времени, так и о причине заарестовывания».

      Встречались дела и о несостоятельных должниках, о которых также сообщала областная газета:

      « 1879 года сентября 25 дня по определению Екатеринодарского окружного суда мещанка Вера Евдокимовна Лабузина объявлена несостоятельной должницей.  Вследствие чего правительственные места и начальства благоволят:

1)      наложить запрещение на недвижимое имение должницы и арест на движимое, если таковое в их ведомстве находится;

2)      сообщить в Екатеринодарский окружной суд о своих требованиях к несостоятельной должнице или о суммах, следующих ей от оных мест и начальств. Частные же лица имеют объявить окружному суду:

1)      о долговых требованиях своих к несостоятельной должнице и о суммах, ей должных, хотя бы тем и другим еще и сроки к платежу не наступили;

2)      об имении несостоятельной должницы, находящимся в сохранении или закладе, и обратно, об имуществе, отданном несостоятельной должницей на сохранение или под заклад. Объявление сие должно быть учинено в четырехмесячный срок, считая таковой со дня напечатания сей публикации в Сенатских ведомостях в третий раз».

Часто следователям приходилось выезжать в станицы Кубанской области. В полномочия следователя входило арестовывать подозреваемого на трое суток с содержанием в карцере.

      Арестованные содержались в арестном помещении, располагавшемся при местном станичном правлении. При оказании сопротивления судебному следователю при производстве следственных действий либо  в целях оказания содействия он имел право призывать войска на основании ст. 272 Устава уголовного судопроизводства и указа императора. Для этого он составлял письменное требование, препровождая его местным властям – станичному атаману, атаману отдела, полицмейстеру, которые при недостатке полицейских сил выделяли дежурные подразделения казаков.

      В казачьих войсках станичные (хуторские) атаманы в пределах своего ведомства обязаны были производить предварительные дознания, принимать полицейские мера для обнаружения и задержания виновных, охранять следы преступления до прибытия судебного следователя, представлять виновных для дальнейшего «распоряжения надлежащего начальства», доносить начальству о всяком задержании лиц, имеющих военные или гражданские чины.

      При всяком обыске в доме или строении, а равно при всяком задержании или взятии под арест станичный (хуторской) атаман обязан был пригласить двух свидетелей, преимущественно из стариков, своего общества. Правило это соблюдалось при предварительных дознаниях по проступкам и преступлениям. В случае же «малолюдства» хуторского общества или когда на хуторе остается мало жителей, хуторскому атаману дозволяется  требовать упомянутых свидетелей из ближайших хуторских обществ.

      В целях укрепления нижнего звена полиции в уездах Российской империи 9 июня 1878 г. «Временным положением» были учреждены полицейские урядники как орган уездной полиции. Урядники должны были исполнять полицейские обязанности, надзирать за действиями сотских и десятских, а также руководить ими. Они имели право давать приказания волостным старшинам и сельским старостам. Урядники распределялись по участкам уезда и должны были следить в своем участке за порядком и «благочинием». Самое главное заключалось в том, что на них возлагалась обязанность производить первоначальное дознание по совершенным преступлениям в пределах своего участка.

      Стоит отметить, что преступления, с которыми сталкивался Екатеринодарский окружной суд, поражают своим разнообразием. Помимо случаев разбойных нападений, убийств, краж и конокрадства – прошение милостыни, порубка леса в третий и более раз, присвоение и растрата чужого имущества, присвоение находки и клада, присвоение денег, пожертвованных на церковь, покупка заведомо краденного, ростовщичество, кощунство и оскорбление священнослужителей, оскорбление и неуважение власти, подлог свидетельства, истребление правительственных знаков, побег из Сибири, сбыт фальшивых монет и кредитных билетов, подделка гербовой бумаги и марок, противозаконное врачевание, нарушение правил о паспортах, противозаконное хранение пороха, сокрытие трупа незаконнорожденного младенца, клевета, похищение замужних женщин, лжеприсяга и ложный донос.

      Особый разряд составляли должностные преступления, многие из которых и сейчас не утратили актуальности, – подлоги в правительственных актах, похищение правительственных актов, истребление правительственных знаков, невыполнение указов, превышение и бездействие власти, причинение истязаний, побоев, нанесение обид и противозаконное лишение свободы при отправлении должности, растрата, преступное пользование казенным имуществом и нерадение при хранении его, служебные подлоги, неправосудие, мздоимство и лихоимство, содействие мздоимству, упуск арестантов, нарушение правил, установленных для вступления на службу, определения к должностям и увольнения от них, нарушение долга подчиненности, слабый надзор за подчиненными, медленность и нерадение в отправлении должности, противозаконное установление повинностей, подделка и недозволенная продажа гербовой бумаги и штемпелей.

      Тем временем в Российской империи становилось все неспокойнее, о чем можно судить по указам Правительствующего Сената. Например, указ от 10 августа 1878 г. В нем говорилось:

      « Отмечая повторяющиеся в последнее время случаи государственных преступлений, явного неповиновения и сопротивления властям и целый ряд злодеяний, направленных против должностных лиц… и несомненно свидетельствующих о существовании круга тайных злоумышленников, которые под влиянием социально-революционных и других разрушительных учений стремятся к ниспровержению всего государственного строя, последовательное проявление этих необычайных злодеяний вызывает необходимость неотложного принятия таких временных, исключительных мер, которые обеспечивали бы наиболее быструю и строгую наказуемость оных.

      В сих видах МЫ признали за благо подчинить временно дела о таковых преступниках ведению военных судов с применением ими наказаний, установленных военно-уголовным законом для военного времени. Посему повелеваем: в указанных выше случаях лиц, обвиняемых в вооруженном сопротивлении властям, от Правительства установленным, или нападении на чинов войска и полиции и всех вообще должностных лиц  при исполнении ими обязанностей службы или же вследствие исполнения сих обязанностей, коль скоро преступления эти сопровождались убийством или покушением на убийство, нанесением ран, увечий, тяжких побоев или поджогом, предавать военному суду для осуждения их по законам военного времени и определения виновным наказания, установленного ст.279 Воинского Устава о наказаниях  издания 1875 г. Указанный порядок применить ко всем делам, по коим не последовало доныне предания обвиняемых суду».

      И есть какое-то мистическое совпадение в том, что Указ Правительствующего Сената от 9 декабря 1880 г. «О порядке предания суду лиц, состоящих под гласным надзором полиции» был опубликован 1 марта 1881 г. – в тот самый день, когда народоволец Гриневицкий в Санкт-Петербурге убил императора Александра II.

      Сенатский указ словно предвещал будущие события:

      « В случае оказания вооруженного и соединенного с насилием или угрозами сопротивления законным властям  или военным караулам со стороны лиц, которые, будучи сосланы по судебному приговору или административному распоряжению с ограничением права выезда из назначенного им места ссылки, состоят под гласным надзором полиции, виновные предаются военному суду, причем:

1)      военно-судебным установлениям, при осуждении деяний этого рода предоставляется право определять виновным наказания, установленные ст. 279 Воинского Устава о наказаниях издания 1875 г. и

2)      изъятие подобных дел в каждом отдельном случае из ведения общих судов  и направление оных к рассмотрению военного суда предоставляется: временным генерал-губернаторам (в местностях, где они введены на основании Высочайшего указа 5 апреля 1879 г.), а в прочих местностях – по соглашению министров внутренних дел и юстиции».

К 1880 г. произошло изменение в распределении следственных участков в связи с увеличением штатов судебных следователей и изменением территории уездов. Участки распределились следующим образом: два Екатеринодарских, два Майкопских, Ейский, Уманский, Полтавский, Кавказский, Усть-Лабинский, Темрюкский, Лабинский, Баталпашинский, Отрадненский, Армавирский, Прочноокопский, Ключевской и Новороссийский.

      Естественно, что в таких условиях работы сотрудникам Екатеринодарского окружного суда прибавлялось с каждым днем, о чем наглядно свидетельствовал Указ Правительствующего Сената от 10 июня 1880 г. «О путевых пособиях при служебных разъездах чинам судебных установлений, образованных по уставам 20 ноября 1864 г.», в ст. 330 которого говорилось:

      «Председатели, товарищи председателей и члены судебных мест, лица прокурорского надзора и чиновники судебных канцелярий при всех разъездах по делам службы получают, по распоряжению тех мест и лиц, по поручению коих предпринята поездка, прогонные деньги в оба пути, а также суточные и квартирные деньги по классам их должностей, за время, действительно проведенное в командировке, с соблюдением… общих по сему предмету правил».

      В этом же указе ст. 858 Устава гражданского судопроизводства была изменена следующим образом:

      «Чины судебных установлений, отряжаемые за черту города для осмотра на месте, допроса свидетелей и тому подобных действий, получают, по распоряжению командирующего их суда, прогонные деньги в оба пути, равно суточные и квартирные деньги по классу, присвоенному их должности, за время, действительно проведенное в командировке, с соблюдением общих по сему предмету правил».

      К этому времени возросли требования к профессиональному уровню членов окружного суда – все они имели юридическое образование, а из общего числа судебных следователей более 35 % имели стаж следственной работы менее трех лет. Хотя стоит отметить и тот факт, что большая часть судейских чиновников была вынуждена нанимать жилье, так как собственной недвижимости не имела.

      По результатам новой административно-территориальной реформы Кубанской области в 1889 г. было образовано 7 отделов, что повлияло на формирование соответствующих следственных участков.

      В 1891 г. Екатеринодарский окружной суд в качестве председателя возглавлял действительный статский советник Николай Петрович Томсен. Товарищем председателя являлся коллежский секретарь Илья Семенович Зеленой.

      В состав членов суда входили статский советник Василий Адамович Рудковский, коллежский асессор Виктор Викторович Виндинг, коллежский регистратор Александр Александрович Поляков, титулярный советник Яков Александрович Мордмилович, коллежский секретарь Иван Кузьмич Гетенко, губернский секретарь Александр Дионисьевич Сетков, коллежский секретарь Владимир Иванович Белкин, надворный советник Григорий Иванович Лысенко, титулярный советник Петр Григорьевич Алещенко, надворный советник Владимир Станиславович Вронский.

      К 1892 г. законодательство о кандидатах на судебные должности, состоящие при судебных учреждениях, изменилось. В соответствии с циркуляром Министерства юстиции за Екатеринодарским окружным судом закреплялось пять старших кандидатов, а кандидасткое пособие устанавливалось в размере 1000 рублей.

      Объявление циркуляра состоялось 22 февраля 1892 г. на общем собрании отделений Екатеринодарского окружного суда. Там же был рассмотрен вопрос о распределении кандидатов на старших и младших, что было необходимо. Так, число «старших кандидатов» было ограничено, а потому было решено определить время пребывания в должности кандидата. По рассмотрению всех кандидатур собравшиеся пришли к решению утвердить следующих кандидатов: Быльского, Петровского, Григорьева, Попова и барона Шиллинга. Младшими кандидатами назначили 9 человек.

      Получение статуса старшего было обусловлено сроком в 1,5 года и успешной сдачей экзаменов комиссии в окружном суде. Экзамен был письменным и устным, письменные работы проводились под наблюдением одного из членов комиссии. Выдержавшим экзамен выдавалось удостоверение установленного образца. Старшие кандидаты приказами старшего председателя палаты по согласованию с прокурором палаты назначались для «исправления обязанностей» судебного следователя в следственные участки (п.23 Правил). Подтверждением этому служит предписание председателя Тифлисской судебной палаты от 17 сентября 1894 г. № 5279, в котором значится: «Независимо от состояния следственной части в округе Екатеринодарского окружного суда положение заставляет настоятельно требовать, чтобы все состоящие при суде или же командированные старшие кандидаты на должности по судебному ведомству получали занятия в следственных участках, заваленных старыми следствиями, скорейшее завершение коих совершенно необходимо». Вопрос командирования кандидатов из участка в участок или замена ими временно отсутствующих судебных следователей решался председателем окружного суда по согласованию с окружным прокурором.

      Кандидаты, командированные к исправлению должности судебных следователей, по прибытии последнего в участок и после передачи ему дел должны были оставаться в участке и продолжать заниматься следственными делами на правах командированных в помощь судебному следователю до особых решений суда. Кроме того, при командировании из одного участка в другой устанавливался срок, в который они должны прибывать к месту нового назначения. Данные правила устанавливались с целью предоставить возможность окончить запланированные следственные мероприятия по расследованию уголовных дел до передачи их другому.

      В том же 1892 г. по согласованию с правительством на территории Кубанской области были учреждены должности конных полицейских урядников в помощь станичным атаманам, исключительно для предупреждения и пресечения преступлений.  Данные должности вводились по предложению начальника Кубанской области, за счет денежных сборов станичных обществ.

      Хотя основной груз полицейских обязанностей по производству первоначальных дознаний возлагался на станичных и хуторских атаманов, а в Черноморской губернии – на участковых начальников, статус которых приравнивался по закону к становому приставу.

      В 1893 г. при подготовке проекта нового Устава уголовного судопроизводства в Екатеринодарском окружной суде были подготовлены предложения, среди которых было и касающееся вознаграждения свидетелей. В нем нежелание свидетелей являться к следствию и в суд объяснялось тем, что «вознаграждение свидетелю от 10 копеек до 1 рубля в сутки для Кубанской области является не соответствующим действительности. Заработная плата простого рабочего в зимний период не бывает ниже 40-50 копеек, а для мастерового 80 копеек – 1 рубль; во время уборки хлеба и полевых работ цена повышается до 2-4 и даже 5 рублей. Из этих пределов действительности и должно быть определено вознаграждение, но без включения сюда расходов на проезды, путевые должны быть определены особо».

      23 мая 1896 г. Высочайшим повелением Черноморский округ был изъят из подчинения Кубанской области и создана Черноморская губерния с центром в городе Новороссийске и с разделением на три округа – Новороссийский, Сочинский и Туапсинский. Однако по судебной части территория губернии оставалась в ведении Екатеринодарского окружного суда.

      Немалый интерес представляет статистика деятельности Екатеринодарского окружного суда на рубеже двадцатого столетия. Так, в 1898 г. было рассмотрено 1302 уголовных дела, а приговор был вынесен по 701 делу, что составило 54% от общего количества рассмотренных дел.

      12 сентября 1899 г. в Екатеринодаре состоялось чрезвычайное торжественное заседание окружного суда и Екатеринодарского мирового суда. Повод был более чем чрезвычайный – «для выслушания Высочайшей благодарности, выраженной в рескрипте на имя министра юстиции».

      1 июля 1899 г. пребывавший в Петергофе монарх лично соизволил поблагодарить министра юстиции статс-секретаря Николая Валериановича Муравьева и все судебное ведомство:

      « По вступлении МОЕМ на Престол Я обратил особое внимание на необходимость распространения области применения Судебных уставов Императора Александра Второго, дабы во всех, даже самых отдаленных местностях России действовало скорое, беспристрастное и близкое к народу правосудие. При этом Я признал возможность допустить преобразование суда и на восточных окраинах Империи в том убеждении, что замечаемое в последние годы развитие в них гражданственности будет действительно прочным лишь по обеспечении всем и каждому надежной судебной охраны.

      В вас, как в министре юстиции, Я нашел отменно деятельного, даровитого и всесторонне подготовленного исполнителя МОИХ предначертаний.

      Сегодня, когда, за введением Судебных уставов в северо-восточных уездах Вологодской губернии, на пространстве России нет уже более местности, которая не пользовалась благами присущих сим Уставам вечных начал правды, милости и равенства перед законом. Я с чувством живейшего удовольствия выражаю вам душевную МОЮ признательность за оказанное вами многополезное сотрудничество.

      Мне это тем отраднее, что завершение судебного преобразования совпадает с временем окончания занятий состоявшей под личным вашим председательством Комиссии, на которую в 1894 г. МОИМ Незабвенным Родителем возложен был пересмотр всего судебного законодательства в видах его объединения и усовершенствования.

      Вашему выдающемуся рвению и чуткому пониманию истинных потребностей судебной части приписываю Я успешное выполнение этого важного дела, при дружном содействии лучших отечественных сил.

      Повторяя вам сердечное спасибо за вашу плодотворную и преданную службу, Я вместе с тем поручаю вам передать МОЮ искреннюю благодарность всему судебному ведомству, которое ревностно и честно, нередко при тяжелых условиях, выполняет свое высокое призвание стоять на страже закона. Пребываю к вам навсегда благосклонный и благодарный НИКОЛАЙ».

      Письма за подписью министра юстиции полетели во все уголки Империи. 20 июля 1899 г. получил такое письмо и председатель Екатеринодарского окружного суда действительный статский советник Орест Антонович Ювжик-Компанейц, начинавший свою карьеру в 1876 г. судебным следователем:

      « С глубочайшим умилением имею беспредельное счастье объявить таковую великую Высочайшую милость всем судебным деятелям, без различия должности или звания, в твердой и непреложной уверенности, что Державное одобрение наших посильных трудов послужит не только лучшею им наградою, но и могущественным побуждением впредь, всегда и везде, быть верными и достойными слугами Возлюбленнейшего МОНАРХА – верховного и единого источника закона, правды и милости».

      Лето – время жаркое, поэтому торжественную часть решили перенести на сентябрь. Члены суда и мировые судьи получили приглашения следующего содержания:

      Милостивый Государь

      12 сего Сентября  в 12 часов дня, в здании Окружного Суда имеет быть благодарственный Господу Богу молебен о здравии и благоденствии ГОСУДАРЯ ИМПЕРАТОРА, а затем чрезвычайное торжественное заседание Общего Собрания Суда и Екатеринодарского Съезда Мировых Судей в присутствии находящихся в Екатеринодаре лиц прокурорского надзора и всех подведомственных судебных чинов, а равно и Присяжных Поверенных для благоговейного выслушания ВЫСОЧАЙШЕЙ ЕГО ИМПЕРАТОРСКОГО ВЕЛИЧЕСТВА благодарности, выраженной ГОСУДАРЕМ ИМПЕРАТОРОМ всему судебному ведомству в рескрипте на имя Его Высокопревосходительства Господина Министра Юстиции.

      Извещая об этом, во исполнение распоряжения Его Высокопревосходительства Господина Министра Юстиции, покорнейше прошу Вас, Милостивый Государь, пожаловать на молебствие и чрезвычайное торжественное заседание Общего Собрания Суда и Съезда Мировых Судей».

      Сохранился и протокол этого заседания:

      «Чрезвычайного Торжественного Заседания Общего Собрания отделений Екатеринодарского Окружного Суда и Екатеринодарского Съезда Мировых Судей. 1899 года Сентября 12 дня. В 1 час после молебствия о здравии и благоденствии ЕГО ИМПЕРАТОРСКОГО ВЕЛИЧЕСТВА ГОСУДАРЯ ИМПЕРАТОРА НИКОЛАЯ ВТОРОГО. Председатель Суда в составе: Товарища Председателя А.А.Рышави, Товарища Председателя И.Д.Утнелова, Членов Суда: А.А.Полякова, А.А.Черепанова, А.А.Балкашина, П.А.Инфлянда, О.И.Кибальчича, П.П.Парнасова, Н.П.Войнаховскаго, М.И.Чумановскаго, Почетных Мировых Судей: Н.Н.Канивецкаго, М.В.Орлова, А.М.Шкиля, О.К.Зарецкаго и Мировых Судей: М.А.Блинова, А.Д.Бигдаева и О.С.Купны. При Прокуроре Суда Р.В.Самсон фон Гиммельштерна в присутствии находящихся в г.Екатеринодаре лиц прокурорского надзора, всех подведомых судебных и частных поверенных открыл Чрезвычайное Торжественное Заседание Общего Собрания отделений Екатеринодарского Окружного Суда и Екатеринодарского Съезда Мировых Судей для выслушания ВЫСОЧАЙШЕЙ ВОЛИ ЕГО ИМПЕРАТОРСКОГО ВЕЛИЧЕСТВА, выраженной в рескрипте от 1 июля 1899 г. на имя Его Высокопревосходительства Господина Министра Юстиции. Прочитав письмо Господина Министра Юстиции от 20 июля 1899 г., Председатель Суда предложил Членам Чрезвычайного Торжественного Собрания и всем присутствующим встать и во всеуслышание провозгласил ВЫСОЧАЙШИЙ рескрипт, данный на имя Господина Министра Юстиции 1 июля 1899 г. По благовейном выслушании ВЫСОЧАЙШЕЙ МИЛОСТИ хором Кубанского казачьего войска исполнен народный гимн «Боже, царя храни», после чего Чрезвычайное Торжественное Общее Собрание отделений Екатеринодарского Съезда Мировых Судей определило выразить ЕГО ИМПЕРАТОРСКОМУ ВЕЛИЧЕСТВУ ГОСУДАРЮ ИМПЕРАТОРУ телеграммой через Министра Юстиции верноподданническую верность и благоговейную признательность за дарованную Милость, а Господину Старшему Председателю Тифлисской Судебной Палаты послать телеграмму, прося его передать Господину Министру Юстиции благодарность за попечение и заботы о судебных деятелях».

      Если говорить о составе Екатеринодарского   окружного суда в 1900 г., то начинать нужно с его председателя Ореста Антоновича Ювжика-Компанейца.

      Ювжик-Компанейц, сын дворянина, родился в Киеве 21 июля 1852 г. Окончил курс наук в военно-юридическом училище и 1 января 1896 г. получил чин действительного статского советника. Имел награды – ордена Святого Станислава II и I степени, Святой Анны II степени и Святого Владимира III степени.

      Товарищем председателя окружного суда являлся действительный статский советник Адальберт Адальбертович Рышави. По национальности чех, он происходил из дворян Австро-Венгерской империи. Родился Рышави 13 декабря 1844 г. в селении Ковалевка Брацлавского уезда Подольской губернии. Окончил курс в лицее князя Безбородко в Нежине с правом на чин XII класса. Получил российское дворянство «по пожалованию» ордена Святого Владимира IV степени в 1894 г. Был также награжден орденами Святого Станислава II степени, Святой Анны II степени и Святого Владимира III степени.

      Товарищем председателя окружного суда был также надворный советник Степан Самойлович Сурин. Сурин, потомственный дворянин, записанный в IV части родословной книги по Могилевской губернии, родился 14 ноября 1861 г. в Мстиславской губернии Могилевского уезда. Окончил Санкт-Петербургский университет со степенью кандидата прав. Имел орден Святого Станислава II степени.

      Еще одним товарищей председателя окружного суда был статский советник Александр Игнатьевич Богаевский. Богаевский, потомственный дворянин Черниговской губернии, родился 30 июня 1847 г. в Москве. Окончил Московский университет со степенью кандидата прав. Был членом Тифлисского окружного суда. Был награжден орденами Святого Станислава II степени, Святой Анны II степени и Святого Владимира IV степени.

      Из наиболее заметных членов Екатеринодарского окружного суда стоит выделить фигуру действительного статского советника Якова Александровича Мордмиловича. Мордмилович, происходивший из дворян Витебской губернии, родился 3 ноября 1839 г. в г. Темир-Хан-Шур на Кавказе. Окончил школу кавказских межевщиков, по первому разряду, со званием «Старшего Помощника землемера и производством в коллежские регистраторы 21 июля 1856 г.». Помимо орденов Святого Владимира III и IV степени, Святой Анны II степени и Святого Станислава III степени, Мордмилович был также награжден орденом Персидского Льва и Солнца IV степени.

      Членами лкружного суда также являлись титулярный советник Николай Васильевич Сомчевский, статский советник Андрей Арсеньевич Балкашин, статский советник Никита Михайлович Пушкарев, надворный советник Павел Адольфович Ифлянд, статский советник Федор Иванович Кибальчич и другие.

      К 1900 г. расширился состав суда – в нем состояло уже 33 судебных следователя, располагавшихся в следующих участках: город Екатеринодар – 2 участка, Екатеринодарский отдел – 2 участка, Кавказский отдел – 4 участка, Лабинский отдел – 4 участка, Ейский отдел – 4 участка, Баталпашинский отдел – 3 участка, Майкопский отдел – 4 участка, Темрюкский отдел – 4 участка, а также Романовский железнодорожный участок. Причем такое деление сохранилось до 1917 г.

      Появление Романовского железнодорожного участка было связано со строительством в Кубанской области железной дороги, когда возникла необходимость расследования преступлений на железнодорожном транспорте. Поэтому решением общего собрания отделений Екатеринодарского окружного суда от 19 апреля 1901 г. к ведению железнодорожного участка отнесли Главную линию Владикавказской железной дороги от станции Мирской до станции Невинномысской, а камеру следователя назначили на хуторе Романовском, определив его пунктом жительства железнодорожного следователя.

      Не все, конечно, в деятельности суда было гладко. Так, например, совершенно не случайно появилось определение Общего собрания Екатеринодарского окружного суда от 19 октября 1900 г., где указывалось, что «в протоколах осмотров не описываются обстоятельства отыскания и взятия вещественных доказательств, они не опечатываются и не нумеруются. Кроме того, происходит изъятие лишних вещей, не относящихся к вещественным доказательствам».

      Возникали вопросы и по поводу работы судебных следователей. Показательным в этом плане стало дело исполняющего делами судебного следователя 4-го участка Темрюкского отдела Саливанова, чья нерадивость и халатность вызвали у председателя окружного суда «массу нареканий», и тот был вынужден направить соответствующий доклад председателю Тифлисской судебной палаты:

      «Сначала Саливанов заведовал 3-м участком Кавказского отдела, и хотя этот участок, несомненно, принадлежит к числу легких, тем не менее Саливанов держал его в полном беспорядке. Для сокрытия в том участке своей бездеятельности Саливанов в продолжении около двух с половиной лет представлял Суду в отчетных ведомостях неверные сведения о числе вступивших и направленных дел, что повело к возбуждению со стороны Суда вопроса о предании Саливанова Суду. Желая однако предоставить Саливанову возможность исправиться, Общее собрание одновременно с этим сочло уместным ходатайствовать о перемещении Саливанова в другой следственный участок, думая, что с перемещением обстановки он, Саливанов, станет более аккуратным и исполнительным чиновником.

Приказом по ведомству Министерства юстиции от 17 марта 1901 г. за № 11-м Саливанов был переведен в 4-й участок Темрюкского отдела, Правительствующий же Сенат в действиях Саливанова усмотрел лишь признаки нерадивого отношения к своим служебным обязанностям. Ни снисходительное отношение Сената, ни перемещение в другой участок не произвели, однако, должного действия на Саливанова. В новом участке, сравнительно весьма значительном по количеству вступающих дел (по существу, впрочем, дела представляются несложными), Саливанов остался верен пре6жнему режиму и совершенно не заботился об упорядочении делопроизводства.

            Вскоре по вступлении Саливанова в заведование 4-м участком Темрюкского отдела (участок им принят 30 июня 1901 г.) 23 января 1902 г. прокурор окружного суда сообщил мне о том, что Саливанов допустил значительную медлительность в направлении 21 переписки по 309 ст. Уст. Угол. Суд. Так, поступившие к нему переписки 13, 19, 21 и 29 августа, 3, 10 и 19 сентября, 9 и 11 октября, 14, 25 ноября он отослал к участковому товарищу прокурора лишь 27 декабря 1901 г.

Медленность исправления этих переписок побудила Суд обревизовать делопроизводство Саливанова…

Последняя ревизия, как изволите видеть, Ваше Превосходительство, из прилагаемой копии определения Общего Собрания, установила весьма безотрадную и грустную во всех отношениях картину канцелярских беспорядков в вверенном Саливанову участке. Самым существенным недостатком деятельности Саливанова бесспорно представляется легкомысленное вообще отношение его к своим служебным обязанностям».

Взвесив все обстоятельства, председатель суда пришел к однозначному выводу о том, что дальнейшее «пребывание Саливанова в должности следователя  не может быть терпимо без явного вреда для дела», и особо подчеркнул, что «как не скудно Судебное Ведомство силами судебных следователей, но терпеть подобного Саливанову деятеля, крайне сомнительного при том в нравственном отношении, едва ли желательно».

В 1903 г. произошли новые административные преобразования, затронувшие работу Екатеринодарского окружного суда. 26 мая 1903 г. указом императора Николая II была образована Новочеркасская судебная палата, в подчинение которой и был переведен Екатеринодарский окружной суд.

            Это решение напрямую касалось интересов Черноморской губернии, которая оставалась в ведении Тифлисской судебной палаты и была переподчинена Кутаисскому окружному суду. Поэтому в июне 1903 г. городская Дума Новороссийска направила ходатайство к Главноначальствующему гражданской частью на Кавказе «об оставлении города Новороссийска с его округом и губернией в районе действия Новочеркасской судебной палаты и Екатеринодарского окружного суда», что и было вскоре «высочайше» удовлетворено.

Стоит отметить также и сложившуюся практику – в Черноморской губернии для расследования особо важных уголовных дел назначался один из судебных следователей Екатеринодарского окружного суда.

К 1906 г. значительно обновился состав Екатеринодарского окуржного суда. Его председателем стал Рейнгольд Владимир Самсон фон Гиммельштерн, а должности товарище председателя заняли Иван Иванович Савостьянов, Александр Игнатьевич Богаевский, Яков Александрович Мордмилович, Юман Александрович Пержинский.

В состав членов суда входили Андрей Арсентьевич Балкашин, Федор Иванович Кибальчич, Петр Петрович Парнасов, Владимир Васильевич Федоров, Николая Павлович Войнаховский, Михаил Ильич Чулановский, Эдуард Виконтьевич Захаревич, Николай Иванович Калайтан, Юлиан Александрович Петровский, Митрофан Давидович Антонов, Раймунд Львович Урбанский, Михаил Михайлович Маркевич, Николай Афаносьевич Дубенко, Петр Андреевич Бурменский, Николай Самойлович Ермоленко, Петр Яковлевич Примо, Сергей Васильевич Михин, Никита Львович Алексеев, Карл Иванович Юрашевский.

А к 1907 г. мы имеем следующие данные «о числе служащих, состоящих в округе Екатеринодарского окружного суда»: помимо председателя и товарищей председателя, членов суда – 18, мировых судей – 5, судебных следователей – 44, старших кандидатов, получающих штатные оклады – 6, секретарей – 4, помощников секретарей – 13, старший нотариус – 1, помощник старшего нотариуса – 1, нотариусов – 24, младших кандидатов – 11, судебных приставов – 8, судебных рассыльных – 5, почетных мировых судей – 11, канцелярских чиновников и служителей, состоящих на государственной службе – 46, писцов, состоящих по вольному найму – 16.

Все это совпало в 1907 г. с серией громких политических убийств и акций устрашения, которые буквально потрясли Кубанскую область. Вот только краткий перечень наиболее заметных преступлений за 1907 г.:

29 января – убит начальник Романовской почтово-телеграфной конторы Янушкевич;

12 мая – взрыв бомбы под зданием станичного правления в станице Родниковской;

30 мая – убийство члена Майкопской городской управы Глотова;

10 июня – митинг в Екатеринодаре и столкновение с полицией и войсками: один демонстрант убит и трое ранены;

30 июня – убийство в селении Армавир земледельца Меснянкина;

20 июля – убийство помощника Екатеринодарского полицмейстера Г.С.Журавля;

22 июля – вооруженное нападение на Екатеринодарскую тюрьму;

1 августа – грабеж от имени анархо-коммунистов лавки Ширяева в г. Темрюке, хозяин лавки ранен;

2 августа – нападение на дом Бурмистрова в селении Армавир с требованием денег от имени анархо-коммунистов;

5 августа – убийство в селении Армавир управляющего конскими заводами Гагена в имении «Хуторок»;

7 августа – убийство атамана Лабинского отдела полковника Кравченко;

14 августа – в Армавире анархистами убиты Тер-Аветисянц и торговец Ермаков;

26 августа – убийство городового в Екатеринодаре на Пластуновской улице с захватом оружия;

29 августа – убийство в Екатеринодаре помощника пристава И.Г.Боняка;

20 сентября – убийство в Анапе городового Губа;

21 сентября – убийство правителя канцелярии начальника Кубанской области и наказного атамана Кубанского казачьего войска С.В.Руденко.

Убийство Руденко потрясло весь Екатеринодар. В ходатайстве о назначении пенсии вдове и дочери убитого начальник области отмечал:

« Имею честь сообщить, что означенный чиновник, помимо исполнения прямых своих обязанностей, авторитетом своих знаний о политических движениях всегда оказывал громадное влияние на ход дел, направленных к обузданию террористических выступлений, к предупреждению таковых и к изысканию способов, на началах незыблемости монархических основ, к успокоению края. Находясь постоянно в курсе дел, он проявлял свою энергию не только в выходящих из моей канцелярии, но и в непосредственном личное наблюдении за выполнением таковых всеми подведомственными мне агентами и во всякое время дня и ночи и на всяком месте он являлся самым энергичным наблюдателем и руководителем действий полиции, направленных к искоренению крамолы.

Глубоко убежденный в правоте своих монархических взглядов, он являлся вдохновителем всяких антиреволюционных организаций и, идя по этому пути в первых рядах, он отдал за свои убеждения жизнь. Такому человеку, каким был убитый Руденко, не нужно было принадлежать ни к составу полиции, ни к  составу корпуса жандармов, но управляя моей канцелярией и не имея в своем заведывании выбор  чинов городской полиции, он официально если и не принадлежал к составу последней, то фактически был старшим над ними, а все направления его деятельности в борьбе с революционным движением ставило его выше всего состава полиции, и если он погиб не при исполнении обязанностей полицейской службы».

Хотя убийцу Руденко так и не нашли, определенные меры со стороны властей для обуздания политического террора были приняты.

Вопрос об усилении борьбы с уголовной и политической преступностью был поднят в Государственной Думе, где было отмечено, что «состояние сыска в Империи представляет собою несомненную, прямую опасность во время столь быстрого роста преступности».

Поэтому 6 июля 1908 г. был принят закон «Об организации сыскной части», согласно которому были созданы по всей территории Российской империи сыскные отделения четырех разрядов, входившие в состав полицейских управлений.

Основной задачей данных отделений являлось производство розыска по делам уголовного характера. Сразу же была определена нормативная база их работы: «Возложить на начальников сыскных отделений, их помощников, полицейских надзирателей и городовых все права и обязанности, согласно Судебных уставов и других действующих по сему предмету узаконений, присвоенные ныне полиции по исследованию преступных деяний» (ст.4).

К примеру, по данному закону в городах Екатеринодаре и Новороссийске формировались сыскные отделения III разряда. Штат подразделений состоял из начальника, трех полицейских надзирателей и четырех городовых. Сыскным отделениям из казны были выделены средства на сыскные расходы в сумме 2000 рублей. Эти средства шли на оплату услуг агентуры и филеров по розыску обвиняемых. Сыскное отделение при Екатеринодарском полицейском управлении открылось 1 августа 1908 г. Начальником сыскного отделения, по согласованию с окружным прокурором, был назначен Ю.И.Гапонов на основании приказа начальника Кубанской области. Сразу после назначения Ю.И.Гапонов в соответствии с циркуляром департамента полиции был направлен на обучение в Санкт-Петербург. Там после прохождения курсов по антропометрии, судебной фотографии и дактилоскопии ему было выдано соответствующее техническое оборудование для созданного сыскного отделения.

Начальник сыскной полиции подчинялся прокурору окружного суда, при этом «лица прокурорского надзора имели право давать непосредственные поручения чинам сыскных отделений в отношении производства розыскных действий».

Вводился «сухой закон», а потому можно было встретить приговоры такого рода:

«Гурджиева Фекла Игнатьевича – по отобрании в казну спиртного напитка, обнаруженного у подсудимого, и уничтожении перегонного куба подвергнуть уплате в доход Государственного казначейства тройной цены основного патента в сумме 150 рублей».

Начавшаяся шпиономания порождала дела о «тайных радиостанциях», о приземлении неизвестного аэроплана под Новороссийском или о так называемом «германском морском союзе», по поводу которого 21 января 1915 г. было вынесено следующее постановление:

«Прекратить все возникшие в округах судебных палат Петроградской, Московской, Киевской, Казанской, Саратовской, Харьковской, Новочеркасской, Одесской, Виленской, Варшавской, Тифлисской, Иркутской и Омской дела «О главном союзе германских обществ флота за границей» в отношении уголовного преследования всех привлеченных к этим лиц, с отменой принятых против них мер пресечения, в том случае, если германское правительство, в силу принимаемого ими на себя обязательства и в уважение начала взаимности, со своей стороны освободить задержанных в Германии русских подданных с тем, чтобы внесенные некоторыми из привлеченных по сим делам германским подданным в обеспечение личности денежные суммы не были выдаваемы этим лицам по окончании войны» .

Нередко по законам военного времени выносились смертные приговоры: «Клеменец Иоганн Иоганович – приговорен к смертной казни через повешение; Новиков Матвей Федорович – приговорен к смертной казни через повешение; Солдатов Иван Ильич – приговорен к смертной казни через повешение».

И далее:

«Настоящий приговор над Клеменец, Новиковым и Солдатовым приведен в исполнение в ночь на 16 июня 1916 г.».

Статистика говорит сама за себя. В 1916 г. Екатеринодарский окружной суд принял к рассмотрению 9905 уголовных дел, из которых приговор был вынесен по 1559 делам, то есть составил всего 16%.

Революция 1917 г. и последовавшая Гражданская война сохранили сложившуюся судебную систему на Кубани до марта 1920 г., пока войска генерала А.И.Деникина оставались на ее территории и у власти было казачье правительство во главе с войсковым атаманом, избираемом Кубанской радой.

С окончательным установлением советской власти Екатеринодарский окружной суд и мировые суды в Кубанской области были упразднены.