Потапенко С.В., заведующий кафедрой гражданского процесса и международного

права ФГБОУ ВПО «Кубанский государственный университет», доктор юридических наук, профессор,

Заслуженный юрист РФ, Почетный работник судебной системы

 (Опубликовано: Актуальные проблемы развития гражданского законодательства на современном этапе.: сб. научн. ст. по материалам Всерос. науч.-практ. конф., 28 февраля 2014 г. / ред. кол. : А.В. Герасимов и др. Краснодар, Краснодарский ун-т МВД России, 2014. С. 24-30. На сайте сайте pro-sud-123.ru статья размещена с разрешения автора)

Доверие общества  к судебной власти – важнейший индикатор независимого и справедливого правосудия. В формировании доверия к суду важная роль принадлежит открытости и   гласности  судопроизводства. Такой подход согласуется с международными рекомендациями в сфере правосудия. В частности,  Бангалорские принципы поведения судей, одобренные Резолюцией Экономического и Социального Совета ООН от 27 июля 2006 г. № 2006/23 «Укрепление основных принципов поведения судей», определяя роль суда, подчеркивают, что «доверие общества к судебной власти, а также к авторитету судебной системы в вопросах морали, честности и неподкупности судебных органов играет первостепенную роль в современном демократическом обществе”.[1]

По сути, разделяя такой подход, председатель Конституционного суда РФ В.Д. Зорькин в своем известном Письме Совету судей РФ от 14 февраля  2011 г. однозначно заявил о том, что повышение доверия к судебной власти является одним из главных условий эффективности ее деятельности. При этом особое внимание он обратил на то, что  «для судебной системы оценка ее деятельности  в общественном мнении, выраженная в формах дискуссий, публикаций, экспертных оценок и т.п., должна являться  важным показателем уровня доверия и авторитета судебной власти в обществе».[2]

18.12.2012 г. Президент РФ В.В. Путин, выступая на VIII Всероссийском съезде судей, заявил: “Растет качество судопроизводства. Повышается доверие людей к правосудию и судебному корпусу”.  По мнению Президента РФ, об этом свидетельствует “большое и растущее количество дел”.[3] Действительно, в последнее время наблюдается тенденция к росту числа обращений граждан за судебной защитой, что свидетельствует о повышении доверия граждан к судебной власти, уверенности в способности органов правосудия профессионально и эффективно защитить их права и законные интересы.[4] Так, например, по сообщению Председателя Верховного Суда РФ В.М. Лебедева, в 2013 г. судами общей юрисдикции России рассмотрено 12,8 млн. гражданских дел, что на 20 %  больше по сравнению с 2012 годом.[5] Количество рассмотренных гражданских дел вполне подходит на роль индикатора доверия к судебной власти, поскольку «в  отличие от дел об уголовных и административных правонарушениях гражданские дела возникают в судах исключительно по инициативе самих заинтересованных лиц, и столь значительный их рост объективно, вне зависимости от результатов различных общественных опросов, свидетельствует не только об интенсификации сферы гражданского оборота с присущей ему конкуренцией интересов, но и в определенной степени о повышении доверия к судебной системе страны.[6]

Доля граждан, доверяющих судам, являлась одним из целевых индикаторов, позволяющих оценить отношение общества к судебной системе в Федеральной целевой программе «Развитие судебной системы России  на 2007 – 2012 гг.». Ожидалось, что по завершении названной программы доверять судам будут 50 % российских граждан. Однако, к сожалению, по данным Счетной палаты РФ, этот показатель остановился на уровне 31 %.[7]Правда, нельзя не отметить, что в ряде случаев такой показатель уровня доверия к судам обусловлен наличием у россиян стереотипов о суде и судьях, вызванных отсутствием достоверной информации, а в ряде случаев и фактической дезинформацией о положении дел в судах со стороны отдельных недобросовестных представителей СМИ. Очевидны и определенные недоработки со стороны самих работников судебной системы, порой недооценивающих значение открытости и гласности судопроизводства для повышения уровня доверия общества к судебной власти.

Решение вопроса взаимодействия судебной власти со средствами массовой информации неразрывно связано с реализацией принципов открытости и гласности правосудия, своевременностью информирования общественности о деятельности судов и органов судейского сообщества, формированием позитивного общественного мнения о судебной системе, повышением уровня доверия населения к судебной власти.[8] Не случайно, поэтому в Концепции федеральной целевой программы “Развитие судебной системы России на 2013-2020 годы” обращается внимание на то, что от освещения деятельности судов зависят предупреждение коррупционных проявлений, формирование доверия к российской судебной системе, прозрачность, публичность и гласность правосудия. [9]

В современной юридической литературе имеется существенный разброс мнений, касающихся понятий открытости, гласности, прозрачности, транспарентности, публичности судопроизводства. Так, например, термин “открытость”, по мнению А.К. Горбуза, в большей степени применим к судебному решению, с одной стороны, и деятельности суда в качестве государственного органа – с другой, а понятие “гласность” относится к судебному процессу.[10] В.И. Анишина отмечает, что в современном понимании содержание принципа транспарентности многогранно и все термины, используемые в названии данного принципа (“гласность”, “открытость”, “транспарентность”), весьма близки по значению, но не идентичны, и каждый из них связан с определенной стороной в организации или деятельности судебной власти.[11]  Е.Г. Фоменко гласность рассматривается как составляющая публичности, транспарентность — как наиболее широкое понятие, включающее в себя и публичность, и гласность.[12]

В нашем понимании, гласность судопроизводства – это конституционный принцип судопроизводства. «Разбирательство дел во всех судах, – говорится в ч. 1 ст. 123 Конституции РФ, – открытое. Слушание дела в закрытом заседании допускается в случаях, предусмотренных федеральным законом». На основе этого принципа в процессуальных кодексах регламентируются основания и порядок принятия решения о проведении закрытого судебного слушания. Исходя из этого, принцип гласности характеризует само судопроизводство, способ рассмотрения, слушания дела. Хотя с учетом того, что в теории гражданского процессуального права принцип гласности традиционно принято относить к организационно-функциональным принципам, т.е. определяющих устройство судов и процесс одновременно, принцип гласности можно назвать процессуально-судоустройственным.

Как справедливо отмечал К.Ф. Гуценко, «суть данного принципа состоит в стремлении дать возможность всем гражданам, не являющимся участниками процесса по тому или иному судебному делу, присутствовать при его разбирательстве. Это, по идее, должно способствовать демократизму правосудия; предоставляемая гражданам возможность находиться в помещении, где происходит разбирательство судебного дела, является своеобразной формой народного контроля за правосудием, дисциплинирует суд, вынуждает его более ответственно относиться к решению возникающих вопросов как по существу, так и по форме, проявлять заботу о том, чтобы все происходящее в суде было максимально убедительным, обоснованным».[13]

Еще в 1876 г. известный российский цивилист Кронид Иванович  Малышев писал, что в зависимости от лиц, которые могут быть ознакомлены с деятельностью суда, различают гласность для сторон и других лиц, участвующих  деле, – гласность в узком смысле слова и гласность для народа или публичность.[14]

Как нам представляется, в  отличие от гласности в ее процессуальном понимании («гласность в узком смысле слова»), открытость судопроизводства – это и есть «гласность для народа», прежде всего обеспечение доступа к информации о деятельности судов, что вполне закономерно «рассматривается в контексте становления информационного общества и открытости органов государственной власти»,[15] проявляется в глобальной  информационной  открытости,  создании  и  функционировании информационного  пространства  судебной  системы  в  виде  сети  Интернет-сайтов  судов.

С учетом определенной синомичности вышеприведенных понятий открытости, гласности, прозрачности, транспарентности, публичности судопроизводства, на наш взгляд, заслуживает внимания мнение о том, чтобы для простоты и удобства отказаться от некоторых из них и свести к минимуму. Л.С. Аносова предложила использовать два термина: гласность – применительно к судебному разбирательству и открытость – в отношении деятельности суда как государственного органа. [16]

Именно такая итоговая  формула «открытость и гласность судопроизводства» воспринята Верховным Судом РФ. Гласность рассматривается как конституционный принцип судопроизводства, закрепленный во всех процессуальных кодексах, т.е. в процессуальном аспекте. А открытость – с позиции обеспечения доступа к информации о деятельности судов, что, в конечном счете, обеспечивает конституционное право каждого на доступ к информации (ч. 4 ст. 29 Конституции РФ),  приобретает особую актуальность в современных условиях  становления информационного общества и открытости органов государственной власти.

 Вопросам реализации судами принципа открытости и гласности судопроизводства посвящено постановление Пленума ВС РФ от 15 июня 2010 г. № 16 «О практике применения судами Закона Российской Федерации “О средствах массовой информации”» (в ред. от 16 сентября 2010 г.)[17] (далее – постановление Пленума ВС № 16). В его преамбуле отмечается, что открытость и гласность судопроизводства, своевременное, квалифицированное, объективное информирование общества о деятельности судов общей юрисдикции  способствуют повышению уровня правовой осведомленности о судоустройстве и судопроизводстве, являются гарантией справедливого судебного разбирательства, а также обеспечивают общественный контроль за функционированием судебной власти. Открытое судебное разбирательство является одним из средств поддержания доверия общества к суду.

Таким образом, Пленум Верховного Суда РФ рассматривает открытость и гласность судопроизводства в качестве одноуровневых понятий, обеспечивающих конституционное право каждого на доступ к информации. Социальное значение открытости и гласности в том, что они ставят работу суда под контроль общества, обеспечивают связь между судом и обществом.

Гарантией открытости и гласности судопроизводства является такая организация судебной власти, которая делает реальным доступ граждан и представителей СМИ во все суды. Как пишет Председатель Верховного Суда  РФ В. М. Лебедев: «Двери судебных заседаний открыты для каждого, и тот, кто желает увидеть, как вершится правосудие, имеет на это полное право»[18].

 Регламентирует порядок доступа граждан, организаций, общественных объединений, органов государственной власти и местного самоуправления к информации о деятельности судов Федеральный закон от 22 декабря 2008 г. № 262‑ФЗ «Об обеспечении доступа к информации о деятельности судов в Российской Федерации» (в ред. от 28 июня 2010 г.)[19](далее – Закон № 262 – ФЗ), вступивший в силу с 1 июля 2010 г.  Этим Законом, в частности, установлены основные принципы и способы обеспечения доступа к информации о деятельности судов, а также определены формы предоставления такой информации.

 Доступ к информации о деятельности судов может обеспечиваться следующими способами: присутствие в открытом судебном заседании; обнародование (опубликование) информации о деятельности судов в СМИ; размещение информации в сети Интернет; размещение информации в помещениях судов; ознакомление с информацией из архивных фондов; предоставление информации по запросу. При этом доступ к информации о деятельности судов ограничивается, если она отнесена к сведениям, составляющим государственную или иную охраняемую законом тайну. Доступ к информации обеспечивается судами, Судебным департаментом, органами Судебного департамента, органами судейского сообщества.

Кодекс судейской этики,  утвержденный на очередном VIII Всероссийском съезде судей в декабре 2012 г., в главе «Принципы и правила профессионального поведения судьи» содержит ст. 13 «Взаимодействие со средствами массовой информации», где, в частности, отмечается, что судья должен способствовать профессионально грамотному освещению в средствах массовой информации работы  суда и судей, так как это не только помогает формированию правосознания граждан и укреплению доверия к суду, повышению авторитета правосудия, но и содействует выполнению средствами массовой информации их важной общественной функции по информированию граждан  обо всех социально значимых событиях.

Тем самым с помощью корпоративных этических норм судьи настраиваются на конструктивное взаимодействие со СМИ. Однако имеются также иные способы воздействия на судей, не считающихся с требованиями закона о гласности и открытости судопроизводства.

Так,  согласно п. 23 постановления Пленума ВС № 16 несоблюдение требований о гласности судопроизводства (статья 10 ГПК РФ, статья 24.3 КоАП РФ, статья 241 УПК РФ) в ходе судебного разбирательства свидетельствует о нарушении судом норм процессуального права и является основанием для отмены судебных постановлений, если такое нарушение соответственно привело или могло привести к принятию незаконного и (или) необоснованного решения, не позволило всесторонне, полно и объективно рассмотреть дело об административном правонарушении либо привело или могло привести к постановлению незаконного, необоснованного и несправедливого приговора (пункт 4 части 1 и часть 3 статьи 330, статья 387 ГПК РФ, пункты 3, 4 части 1 статьи 30.7, пункты 3, 4 части 2 статьи 30.17 КоАП РФ, пункт 2 части 1 статьи 369, часть 1 статьи 381 УПК РФ). Так, проведение всего разбирательства дела в закрытом судебном заседании при отсутствии к тому оснований, предусмотренных частью 2 статьи 10 ГПК РФ, частью 1 статьи 24.3 КоАП РФ и частью 2 статьи 241 УПК РФ, является нарушением принципа гласности судопроизводства и влечет за собой отмену судебных постановлений в установленном законом порядке.

Таким образом, открытость и гласность судопроизводства – это не частное дело судей, а установленное законом направление государственной политики, которого судьи должны неукоснительно придерживаться.

Важное  значение имеет п. 13 постановления Пленума ВС № 16,  которым обращено внимание судов на то, что положения части 7 статьи 10 ГПК РФ, части 3 статьи 24.3 КоАП РФ, части 5 статьи 241 УПК РФ не предусматривают обязанность лиц, присутствующих в открытом судебном заседании и фиксирующих его ход в письменной форме и (или) с помощью средств аудиозаписи, уведомлять суд и получать у него разрешение на фиксацию хода судебного разбирательства в данных формах. К письменной форме фиксации хода судебного разбирательства относятся в том числе ведение непосредственно в информационно-телекоммуникационной сети Интернет (далее – сеть Интернет) текстовых записей, осуществляемых с помощью компьютерных и иных технических средств, а также зарисовки судебного процесса.

Таким образом, лица, присутствующие в открытом судебном заседании, имеют право не только делать заметки по ходу судебного заседания, но и в режиме реального времени публиковать их в текстовом режиме в социальных сетях и в электронных средствах массовой информации с использованием собственных технических средств. Такие публикации производятся без специального разрешения судьи – председательствующего в судебном заседании.

В судебной практике нередки случаи, когда участники судебного разбирательства высказывают возражения относительно проведения кино-, фотосъемки, видеозаписи или трансляции судебного заседания по радио, телевидению и (или) в сети «Интернет», ссылаясь на ч. 1 ст. 23 Конституции РФ, согласно которой каждый имеет право на неприкосновенность частной жизни, личную и семейную тайну, защиту своей чести и доброго имени.

М.В. Баглай считает, что частную жизнь составляют те стороны личной жизни человека, которые он в силу своей свободы не желает делать достоянием других. Это своеобразный суверенитет личности, означающий неприкосновенность ее «среды обитания».[20]  Резонно задать вопрос о том, является ли средой обитания личности судебное разбирательство. Думается, что такая среда обитания для нормального здравомыслящего человека скорее исключение, чем правило. В этом случае судам следует учитывать разъяснения, содержащиеся в пункте 7 постановления Пленума Верховного Суда РФ и Пленума Высшего Арбитражного Суда РФ от 26.03.2009 № 5/29 «О некоторых вопросах, возникших в связи с введением в действие части четвертой Гражданского кодекса Российской Федерации»,[21] исходя из которых под съемкой, проводимой в местах, открытых для свободного посещения, понимается в том числе кино- и фотосъемка, видеозапись, осуществляемая в ходе проведения открытых судебных заседаний, поэтому по смыслу статьи 152.1 ГК РФ согласие гражданина на обнародование и дальнейшее использование его изображения не требуется.

С учетом вопросов, регулярно возникающих у представителей СМИ по процедуре их участия в судебном разбирательстве представляется обоснованным высказанное в юридической литературе предложение законодательно урегулировать процессуальную деятельность судов по общению со СМИ путем дополнения ст. 158 ГПК РФ положением о необходимости разъяснения прав и обязанностей присутствующим представителям средств массовой информации. [22] Таким путем средства массовой информации будут объективно включены в процессуальное правовое поле, что, несомненно, расширит «окно возможностей» для укрепления доверия к судебной власти.

---