Потапенко С.В., доктор юридических наук,

профессор, заслуженный юрист РФ,

заведующий кафедрой гражданского процесса

и международного права юридического факультета

Кубанского государственного университета

Особенности доказывания по делам о защите чести, достоинства и деловой репутации

(Текст выступления на межвузовском круглом столе, посвященном 75-летию со дня рождения Михаила Константиновича Треушникова)

Защита чести, достоинства и деловой репутации – это  важнейшая правовая категория, нуждающаяся в тщательной разработке ее понятия, способов и процессуальных форм. При этом она не сводится только к гражданско-правовым способам такой защиты, установленным ст. ст. 12, 152 ГК РФ и Законом о СМИ, но не может быть раскрыта в отрыве от ее процессуальной составляющей, в частности, от судебного доказывания.

В юридической литературе распространено мнение, что судебное доказывание – это урегулированный нормами гражданского процессуального права процесс (путь) движения от вероятных суждений к истинному знанию, обеспечивающему вынесение законных и обоснованных судебных решений.[1] Иными словами, судебное доказывание рассматривают в первую очередь как судебное познание, т.е. как вид познания, имеющий свои особенности и закономерности.

Внешним проявлением судебного познания или доказывания является процессуальная форма. Не случайно доказывание считают особым видом познавательной деятельности, отличающимся властными началами, исходящими от суда как органа, который разрешает спор.[2]

Как справедливо отмечает  М.К. Треушников, «цель судебного доказывания состоит не в формальном убеждении суда сторонами в обоснованности своих требований и возражений посредством утверждения о фактах и представления доказательств, а в извлечении из доказательств судом верных и точных выводов, необходимых и достаточных для вынесения обоснованного судебного решения».[3]

То есть речь в данном случае идет о судебной истине как о цели судебного доказывания. Мы полностью разделяем такой подход, поскольку термин «судебная истина», с одной стороны, указывает на субъекта, получающего итоговое знание, – суд, с другой – во многом снимает проблему “объективной” и “формальной”, «относительной» и «абсолютной»  истины.

С 1 октября 2013 г. вступил в силу  Федеральный закон от 2 июля 2013 г. № 142-ФЗ “О внесении изменений в подраздел 3 раздела I части первой Гражданского кодекса Российской Федерации”[4] (далее – Закон № 142-ФЗ), которым уточняются гражданско-правовые способы и процессуальный порядок защиты чести, достоинства и деловой репутации.

Статья 152 ГК РФ по-прежнему называется «Защита чести, достоинства и деловой репутации». Однако если прежняя редакция этой статьи включала в себя 7 пунктов, то в новой редакции их стало 11. При этом формула судебной защиты от классического диффамационного деликта, изложенная в п. 1 ст. 152 ГК РФ новой редакции практически не изменилась: «Гражданин вправе требовать по суду опровержения порочащих его честь, достоинство  или деловую репутацию сведений, если распространивший такие сведения не докажет, что они соответствуют действительности». Вместе с тем, изменились предмет доказывания и обязанность доказывания по диффамационным спорам.

Как известно, судебное доказывание слагается из нескольких  элементов (определение предмета доказывания по делу, определение круга искомых или необходимых доказательств, получение доказательств (за счет их представления и собирания), исследование и оценка доказательств), первым из которых является определение предмета доказывания по делу. Фактически проблема предмета доказывания (его узкого и широкого понимания) сводится к тому, входят ли в предмет доказывания только обстоятельства материально-правового характера или и иные обстоятельства (факты).

Не смотря на то, что М.К. Треушников выделяет следующие группы фактов, являющихся объектом познания: юридические факты материально-правового характера; доказательственные факты; факты, имеющие процессуальное значение; факты, устанавливаемые для выполнения воспитательных и предупредительных задач правосудия (широкое понимание предмета доказывания),[5] мы разделяем правовую позицию учителя М.К. Треушникова – А.Ф. Клейнмана и других ученых, о том, что предмет доказывания это совокупность юридических фактов материально-правового характера, от установления которых зависит разрешение дела по существу (узкое понимание предмета доказывания).[6] Состав этих фактов, входящих в предмет доказывания по делам о защите чести, достоинства и деловой репутации, зависит от избранных истцом гражданско-правовых способов защиты от диффамации, установленных ст. 152 ГК РФ. Иными словами, в зависимости от способов защиты, которые выберет лицо, пострадавшее от диффамации, сформируются юридические факты, входящие в предмет доказывания по данной категории дел. Хотя, в конечном счете, в  силу ч. 2 ст. 56 ГПК РФ суд определяет, какие обстоятельства имеют значение для дела.

По делам о защите чести, достоинства и деловой репутации обстоятельствами, имеющими в силу п. 1 ст. 152 ГК РФ значение для дела, которые должны быть определены судьей при принятии искового заявления и подготовке дела к судебному разбирательству, а также в ходе судебного разбирательства, являются: 1) факт распространения ответчиком сведений об истце, 2) порочащий характер этих сведений и 3) несоответствие их действительности. При отсутствии хотя бы одного из указанных обстоятельств иск не может быть удовлетворен судом.

Однако Законом № 142-ФЗ введен абсолютно новый пункт 10 ст. 152 ГК РФ, в соответствии с которым правила пунктов 1 – 9 настоящей статьи, за исключением положений о компенсации морального вреда, могут быть применены судом также к случаям распространения любых не соответствующих действительности сведений о гражданине, если такой гражданин докажет несоответствие указанных сведений действительности.

Таким образом, вводится норма, позволяющая гражданам требовать опровержения любых расхождений с действительностью, а не только порочащих сведений. Такое нововведение, в конечном счете, направлено на защиту прав и законных интересов граждан, поскольку даже при отсутствии порочности распространенные ложные сведения могут затрагивать их честь, достоинство и деловую репутацию.[7]

Кстати, новое для отечественного судебного правоприменения понятие «ложные сведения» широко используется в гражданском законодательстве многих современных государств. Так, например, в США неоправданное выставление лица в ложном свете в глазах общественности признается деликтом, если оно совершено умышленно, а также является крайне оскорбительным для «здравомыслящего человека; если сведения преподносятся таким образом, что могут вызвать ложные негативные ассоциации в отношении этого гражданина, например, при опубликовании его фотографии в окружении лиц с сомнительной репутацией».[8]

Что же касается российской судебной практики, то за распространение ложных сведений нельзя было привлечь к ответственности по ст. 152 ГК РФ в прежней редакции, поскольку считалось, что ложные, но не порочащие сведения не подпадают под понятие диффамационного деликта. В то же время можно было при определенных обстоятельствах привлечь к гражданско-правовой ответственности лицо, распространившее соответствующие действительности сведения, не порочащего характера. Так, в Обзоре практики рассмотрения судами Российской Федерации дел о защите чести, достоинства и деловой репутации, а также неприкосновенности  частной жизни публичных лиц в области политики, искусства и спорта[9] подчеркнуто, что нарушение нематериальных благ, перечисленных в ст. 150 ГК РФ, может иметь место и в связи с распространением сведений, соответствующих действительности, даже если они не порочат честь, достоинство и деловую репутацию гражданина. Речь идет о разглашении сведений, неприкосновенность которых охраняется конституцией РФ и ГК РФ. В этих случаях, по мнению Президиума Верховного Суда РФ, утвердившего вышеназванный обзор судебной практики,  суды обоснованно удовлетворяли иски о защите нематериальных благ, поскольку неправомерное вторжение СМИ в частную жизнь публичных лиц является нарушением требований п. 5 ст. 49 Закона РФ «О средствах массовой информации».[10]

С таким выводом, конечно же, следует согласиться при условии строгого отграничения судами гражданско-правовой защиты от диффамации (ст. 152 ГК РФ), где объектами защиты являются честь, достоинство и деловая репутация,  от защиты иных нематериальных благ (ст. 150-151 ГК РФ), в частности, – неприкосновенность частной жизни, личная и семейная тайна.

Введение в ст. 152 ГК РФ нового способа гражданско-правовой ответственности за распространение ложных, но не порочащих сведений (п.10 ст. 152 ГК РФ), меняет предмет доказывания по сравнению с п. 1 ст. 152 ГК РФ. В предмет доказывания по п. 10 ст. 152 ГК РФ входят уже не три, а два юридически значимых обстоятельства: 1) факт распространения ответчиком сведений об истце, и 2) несоответствие их действительности. А вот порочащий или не порочащий характер этих сведений из предмета доказывания исключается как юридически безразличное обстоятельство для того, чтобы считать распространение любых расходящихся с действительностью сведений о гражданине диффамационным деликтом и требовать их опровержения. При этом обязанность доказывания несоответствия действительности распространенных сведений возлагается на истца.

Каждый из трех неотъемлемых элементов предмета доказывания по делам о защите чести, достоинства и деловой репутации подробно раскрыт в п. 7 постановления  Пленума Верховного Суда РФ от 24  февраля  2005 г.  № 3 «О судебной практике по делам о защите чести и достоинства граждан, а также деловой репутации граждан и юридических лиц»[11]  (далее – постановления Пленума № 3). Так, под распространением сведений, порочащих честь и достоинство граждан или деловую репутацию граждан и юридических лиц, следует понимать опубликование таких сведений в печати, трансляцию по радио и телевидению, демонстрацию в кинохроникальных программах и других средствах массовой информации, распространение в сети Интернет, а также с использованием иных средств телекоммуникационной связи, изложение в служебных характеристиках, публичных выступлениях, заявлениях, адресованных должностным лицам, или сообщение в той или иной, в том числе устной, форме хотя бы одному лицу. Сообщение таких сведений лицу, которого они касаются, не может признаваться их распространением, если лицом, сообщившим данные сведения, были приняты достаточные меры конфиденциальности, с тем чтобы они не стали известными третьим лицам.

Не соответствующими действительности сведениями являются утверждения о фактах или событиях, которые не имели места в реальности во время, к которому относятся оспариваемые сведения.

Судьям во избежание судебных ошибок особое внимание следует обратить на то, что не могут рассматриваться как не соответствующие действительности сведения, содержащиеся в судебных решениях и приговорах, постановлениях органов предварительного следствия и других процессуальных или иных официальных документах, для обжалования и оспаривания которых предусмотрен иной установленный законами судебный порядок (например, не могут быть опровергнуты в порядке статьи 152 ГК РФ сведения, изложенные в приказе об увольнении, поскольку такой приказ может быть оспорен только в порядке, предусмотренном ТК РФ).

Порочащими, в частности, являются сведения, содержащие утверждения о нарушении гражданином или юридическим лицом действующего законодательства, совершении нечестного поступка, неправильном, неэтичном поведении в личной, общественной или политической жизни, недобросовестности при осуществлении производственно-хозяйственной и предпринимательской деятельности, нарушении деловой этики или обычаев делового оборота, которые умаляют честь и достоинство гражданина или деловую репутацию гражданина либо юридического лица.

Концептуально постановление Пленума № 3 ориентирует суды на разрешение споров с использованием положений Европейской конвенции по правам человека и постановлений Европейского суда по правам человека. На этот счет в п. 1 постановления Пленума № 3 подчеркнуто, что при разрешении споров о защите чести, достоинства и деловой репутации судам следует руководствоваться не только нормами российского законодательства (ст. 152 ГК РФ), но и в силу ст. 1 Федерального закона от 30 марта 1998 г. № 54-ФЗ «О ратификации Конвенции о защите прав человека и основных свобод и Протоколов к ней»  учитывать правовую позицию Европейского Суда по правам человека, выраженную в его постановлениях и касающуюся вопросов  толкования и применения данной Конвенции (прежде всего статьи 10).

В силу ч. 2 ст. 56 ГПК РФ суд определяет, какие обстоятельства имеют значение для дела. По делам о защите чести, достоинства и деловой репутации обстоятельствами, имеющими важнейшее значение для дела являются необходимость отделять оценочные суждения от утверждений о фактах и недопустимость привлечения к ответственности за первый тип высказываний. Эти положения были сформулированы Европейским Судом в постановлении по делу «Лингенс против Австрии» следующим образом: «С точки зрения Суда, следует проводить тщательное различие между фактами и оценочными суждениями. Существование фактов может быть доказано, тогда как истинность оценочных суждений не всегда поддается доказыванию». Суд также отметил, что выполнить требование о доказывании истинности оценочных суждений невозможно, поэтому предъявление такого требования нарушает саму свободу выражения.[12]

Обращение к принципу разграничения утверждений о фактах и оценочных суждений в российской судебной практике является самым распространенным. Объясняется это, по-видимому, как заинтересованностью сторон в применении этого правила, так и тем, что оно не вызывает у судов вопросов, связанных с его совместимостью с российским законодательством. На этот счет в п. 9  постановления Пленума № 3 записано, что в  соответствии со статьей 10 Конвенции о защите прав человека и основных свобод и статьей 29 Конституции РФ, гарантирующими каждому право на свободу мысли и слова, а также на свободу массовой информации, позицией Европейского Суда по правам человека при рассмотрении дел о защите чести, достоинства и деловой репутации судам следует различать имеющие место утверждения о фактах, соответствие действительности которых можно проверить, и оценочные суждения, мнения, убеждения, которые не являются предметом судебной защиты в порядке ст. 152 ГК РФ, поскольку, являясь выражением субъективного мнения и взглядов ответчика, не могут быть проверены на предмет соответствия их действительности.

Уточненная правовая позиция содержится в абзаце 1 п. 9 постановления Пленума № 3. Здесь сделана попытка преодолеть сложившийся правовой стереотип о том, что истец обязан доказать лишь факт  распространения сведений лицом, к которому предъявлен иск.[13] На самом деле, по букве и смыслу ч. 1 ст. 152 ГК РФ на лицо, распространившее порочащие  сведения возлагается  лишь одна обязанность – доказать, что они соответствуют действительности. Обязанности ответчика доказать, что распространенные сведения не носят порочащего характера ч. 1 ст. 152 ГК РФ не содержит. Но раз это не специально для данного случая установленная законом обязанность ответчика, то действует общее правило, предусмотренное ч. 1 ст. 56 ГПК РФ, и известное еще со времен римского права: «Доказывает тот, кто утверждает». Следовательно, истец обязан доказать не только факт распространения сведений лицом, к которому предъявлен иск, но и порочащий характер этих сведений.

Такой вывод обусловлен также тем, что ч. 1 ст. 152 ГК РФ содержит в себе презумпцию  вины причинителя вреда – лица, распространившего сведения, только в части того, что эти сведения не соответствуют действительности. Порочащий же характер сведений, исходя из этого, обязан доказать истец.

В отличие от этого,  по п. 10 ст. 152 ГК РФ обязанность доказывания несоответствия действительности распространенных сведений возлагается на истца.

Как мы уже отмечали, в зависимости от способов защиты, которые выберет лицо, пострадавшее от диффамации, формируются юридические факты, входящие в предмет доказывания по данной категории дел. Традиционно судебная защита чести, достоинства и деловой репутации осуществлялась только тремя способами – путем опровержения порочащих сведений (ст. 152 ГК РФ), путем  возложения  на нарушителя обязанности денежной компенсации морального вреда (ст.ст. 151, 152, 1100 ГК РФ)  и путем возмещения убытков (ст. ст. 15, 152 ГК РФ). Однако с 1 октября 2013 г. добавились 2 новых способа гражданско-правовой защиты от диффамации.

В силу п. 4 ст. 152 ГК РФ «гражданин вправе требовать удаления соответствующей информации, а также пресечения или запрещения дальнейшего распространения указанных сведений путем изъятия и уничтожения без какой бы то ни было компенсации изготовленных в целях введения в гражданский оборот экземпляров материальных носителей, содержащих указанные сведения, если без уничтожения таких экземпляров материальных носителей удаление соответствующей информации невозможно».  Для этого в п. 4 ст. 152 ГК РФ прописано существенное условие: «В случаях, когда сведения, порочащие честь, достоинство или деловую репутацию гражданина, стали широко известны и в связи с этим опровержение невозможно довести до всеобщего сведения…».

Очевидно, что в данном случае речь идет об уничтожении нереализованной части газет, журналов, книг. Что же касается сетевых изданий (интернет-СМИ), то порочащие сведения будут удаляться с их сайтов. Представляется, что такой способ защиты от диффамации в СМИ весьма эффективен, поскольку даже если СМИ опубликовало опровержение, но, как это происходит сейчас, в архивах сайтов в интернет-СМИ продолжает оставаться порочащая информация, то поисковые системы по-прежнему выдают по соответствующим запросам ссылки на нее. Теперь же суд обяжет лицо, распространившее ложную порочащую информацию, не только опровергнуть ее, но и  удалить ее со своего сайта.

Какие юридически значимые факты включаются в предмет доказывания, если истец избирает в качестве способов защиты от диффамации компенсацию морального вреда и возмещение убытков?

А.М. Эрделевский пришел к обоснованному о том, что обязательство по компенсации морального вреда возникает при наличии одновременно следующих четырех условий: 1) претерпевание морального вреда; 2) неправомерное действие причинителя вреда; 3) причинная связь между неправомерным действием и моральным вредом; 4) вина причинителя вреда. Однако по  делам о защите чести, достоинства и деловой репутации имеются два специфических условия. Во – первых,  «порочащий характер распространенных сведений обязывает презюмировать  наличие у потерпевшего морального вреда, причиненного их распространением»,[14] а во – вторых,  ст. 1100 ГК РФ устанавливает, что компенсация морального вреда осуществляется независимо от вины причинителя вреда в случаях, когда  вред причинен распространением сведений, порочащих  честь, достоинство и деловую репутацию.

Исходя из этого, вина причинителя вреда  не входит в предмет доказывания по рассматриваемой категории дел. Истец не обязан доказывать и размер презюмируемого морального вреда от диффамации, поскольку формы и размер внедоговорной ответственности устанавливаются только законом, а конкретные размеры компенсации презюмируемого морального вреда от диффамации законом не установлены.

Убытки, в отличие от  морального вреда, при умалении чести, достоинства и деловой репутации не презюмируются, их нужно доказывать в каждом конкретном случае, включая размер убытков, вину причинителя вреда и причинную связь между распространенными порочащими сведениями и наступившими убытками. Размер убытков установлен законом – это доказанный прямой действительный ущерб и упущенная выгода (ст. 15 ГК РФ).

Чаще всего иски о возмещении убытков предъявляются при посягательствах на деловую  репутацию юридических лиц или предпринимателей без образования юридического лица, участвующих в хозяйственном обороте. Для них подрыв деловой репутации влечет за собой реальные убытки, вызванные оттоком клиентуры, ужесточением предоставления кредита и т.п.

При определении размера гражданско – правовой ответственности за диффамацию в СМИ следует исходить из того, что  она  основана на принципе полноты возмещения причиненного вреда или убытков, обусловленном компенсационно – восстановительной функцией гражданско – правовой ответственности.

В заключение о способах обеспечения доказательств факта распространения сведений через сайты в сети Интернет. Здесь следует руководствоваться пунктом 7 постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 15 июня 2010 г. N 16 (в ред. Постановления Пленума Верховного Суда РФ от 09.02.2012 N 3) «О практике применения судами закона Российской Федерации «О средствах массовой информации»[15]. В частности, в силу части 1 статьи 102 Основ законодательства Российской Федерации о нотариате до возбуждения гражданского дела в суде нотариусом могут быть обеспечены необходимые для дела доказательства (в том числе, посредством удостоверения содержания сайта в сети Интернет по состоянию на определенный момент времени), если имеются основания полагать, что представление доказательств впоследствии станет невозможным или затруднительным. По таким делам не исключается возможность обеспечения доказательств судьей, поскольку круг доказательств, которые могут быть обеспечены, законом не ограничен (статьи 64 – 66 ГПК РФ). В случаях, не терпящих отлагательства, при подготовке дела к судебному разбирательству, а также при разбирательстве дела суд (судья) согласно пункту 10 части 1 статьи 150 и статье 184 ГПК РФ вправе произвести осмотр доказательств на месте (в частности, просмотреть размещенную на определенном ресурсе телекоммуникационной сети информацию в режиме реального времени). Осмотр и исследование доказательств производятся в порядке, предусмотренном статьями 58, 184 ГПК РФ: с извещением участвующих в деле лиц, в том числе посредством СМС-сообщения в случае их согласия на уведомление таким способом и при фиксации факта отправки и доставки СМС-извещения адресату, с фиксированием результатов осмотра в протоколе, с вызовом в необходимых случаях свидетелей, специалистов и т.д.