Потапенко Сергей Викторович, 

доктор юридических наук, 

профессор, заслуженный    юрист РФ,  

Кубанский государственный университет   

                                                        

  Potapenko SV. Cossacks as subjects of protective civil legal relationship of a judicial protection of their honour, dignity and business reputation against defamation

Статья опубликована: Общество и право. 2017. (62). С. 217-227. На сайте Pro-sud-123.ru статья размещена с согласия автора.

В статье на примере Кубанского казачьего войска рассматривается правовой статус казаков как субъектов гражданского охранительного правоотношения по судебной защите их чести, достоинства и деловой репутации. Обосновывается тезис о том, что к казакам при их судебной защите от диффамации не применим сложившийся в российской судебной практике однообразный подход, основанный на так называемой теории «абстрактного гражданского человека». Казаки – это сложившаяся этнокультурная социальная общность людей, получившая право на несение всех видов государственной и иной службы. Поэтому честь, достоинство и деловая репутация казаков должны оцениваться судами с учетом их правового и нравственного статуса, определяемого принадлежностью к казачьему обществу.

This article examines the legal status of the Cossacks in the example of the Kuban Cossack troops as subjects of protective civil legal relationship of a judicial protection of their honour, dignity and business reputation against defamation. The author substantiates the thesis that the Cossacks in their judicial protection against defamation does not apply in the current Russian judicial practice uniform approach based on the so-called theory of «abstract civil rights». Cossacks is established ethno-cultural social community of people who have the right to bear all types of public and other services. Therefore, the honor, dignity and business reputation of the Cossacks is to be assessed by the courts based on their legal and ethical status, defined by belonging to the Cossack community.

Ключевые слова: диффамация, гражданское право, судебная защита, честь, достоинство, деловая репутация, казачье общество, казаки.

Статья подготовлена в рамках гранта  по проекту № 16-13-23006 Российского гуманитарного научного фонда «Честь, достоинство и деловая репутация казаков Кубанского казачьего войска как объекты судебной защиты от диффамации» при поддержке проекта администрацией Краснодарского края.

 

Институт диффамации (от лат. diffamo – порочу) появился в российском праве путем заимствования из англо-саксонского права как аналог российского гражданско-правового института защиты чести, достоинства и деловой репутации. Позже этот термин стал употребляться в постановлениях Европейского суда по правам человека. Впервые  в России понятие диффамации  было официально кратко  разъяснено  в абзаце 5 п. 1 постановления Пленума Верховного Суда РФ от 24.02.2005 N 3 "О судебной практике по делам о защите чести и достоинства граждан, а также деловой репутации граждан и юридических лиц[1], где до сегодняшнего дня указано, что оно тождественно понятию распространения не соответствующих действительности порочащих сведений. Такой подход в целом поддерживается учеными – юристами  и в настоящее время, но с определенными уточнениями[2] и дополнениями[3], при этом слово «диффамация» все чаще употребляется в решениях российских судов.

Однако следует учитывать, что  1 октября 2013 г. вступил в силу Федеральный закон от 2 июля 2013 г. N 142-ФЗ "О внесении изменений в подраздел 3 раздела I части первой Гражданского кодекса Российской Федерации"[4],  которым  изменена глава 8 Гражданского кодекса Российской Федерации[5] (далее – ГК РФ) "Нематериальные блага и их защита",  в частности, существенно расширен и конкретизирован перечень способов гражданско-правовой защиты чести, достоинства и деловой репутации, но, что самое главное, изменилось само содержание диффамационного деликта -  он стал включать в себя не только распространение не соответствующих действительности порочащих сведений, но также  любых не соответствующих действительности сведений о гражданине. Иными словами, любые, пусть даже не порочащие, но не соответствующие действительности сведения о гражданине, если такой гражданин докажет несоответствие указанных сведений действительности, представляют диффамационный гражданско-правой деликт, за который предусмотрен полный спектр мер ответственности и защиты, за исключением положений о компенсации морального вреда.

Юридических лиц в части защиты их деловой репутации последнее изменение не коснулось. Речь идет в данном случае только о распространении  любых не соответствующих действительности сведений о гражданине и касается только таких объектов субъектов судебной защиты от диффамации как честь и достоинство, присущих исключительно человеческой личности и не имеющих отношения к юридическому лицу. 

В силу п. 2 ст. 2 ГК РФ неотчуждаемые права человека защищаются гражданским законодательством, поэтому гражданское законодательство  не предусматривает правовое регулирование конституционных прав, хотя закрепляет гражданско-правовые механизмы их защиты[6.с.33], например, чести и достоинства путем опровержения, возмещения убытков, компенсации морального вреда и т.д.

В связи с этим гражданское правоотношение по судебной защите чести, достоинства и деловой репутации от диффамации является не регулятивным, а охранительным, неимущественным, обязательственным, личным, односторонним. Как раз в рамках этого правоотношения реализуется право на судебную защиту от диффамационного деликта, заключающееся в  применении к лицу, виновному в диффамационном деликте, мер защиты и ответственности. Отличие мер защиты от мер ответственности в том, что меры защиты не оказывают имущественное воздействие на лицо, совершившее диффамационный деликт, например, опровержение. А возмещение убытков и компенсация морального вреда относятся к мерам гражданско-правовой ответственности,  поскольку умаляют имущественную сферу правонарушителя.

Неотъемлемым элементом названного охранительного правоотношения, наряду с его объектами и содержанием, являются субъекты. В частности, в качестве субъектов гражданского охранительного правоотношения по судебной защите чести, достоинства и деловой репутации указан в ст. 152 ГК РФ   гражданин, а по защите деловой репутации еще и юридическое лицо.

Применительно к казакам и казачьим обществам как субъектам указанного гражданского правоотношения имеются важные особенности, связанные с их правовым и социальным статусом. Мы разделяем возможности судебной защиты от диффамации казачьими обществами как юридическими лицами и самими казаками как физическими лицами, отмечая при этом, что как юридические лица  казачьи общества относятся к некоммерческим корпоративным организациям  (п. 2 ст. 121-1 ГК РФ). Поэтому казаки, входящие в казачье общество, являются его участниками (членами). Поскольку объектом судебной защиты для юридических лиц из триады «честь, достоинство и деловая репутация» может быть только деловая репутация, то дела казачьих обществ о защите деловой репутации, не связанные с их предпринимательской и иной экономической деятельностью, могут рассматриваться в судах общей юрисдикции. В то же время  п. 7 ч. 6 ст. 27 АПК РФ[7] для юридических лиц предусмотрена  специальная  подведомственность арбитражным судам дел о защите деловой репутации в сфере предпринимательской и иной экономической деятельности. Поэтому  казачье общество, осуществляющее предпринимательскую или иную экономическую деятельность, должно защищать свою деловую репутацию по подведомственности в арбитражном суде. Что же отличает казаков и казачьи общества от других субъектов гражданских правоотношений? Прежде всего, в силу пункта 1 ст. 123.15 ГК РФ казачьими обществами признаются внесенные в государственный реестр казачьих обществ в Российской Федерации объединения граждан, созданные в целях сохранения традиционных образа жизни, хозяйствования и культуры российского казачества, а также в иных целях, предусмотренных Федеральным законом от 5 декабря 2005 года N 154-ФЗ "О государственной службе российского казачества"[8], добровольно принявших на себя в порядке, установленном законом, обязательства по несению государственной или иной службы. В соответствии со ст. 6.2 Закона о некоммерческих организациях[9] казачьими обществами признаются формы самоорганизации граждан Российской Федерации, объединившихся на основе общности интересов в целях возрождения российского казачества, защиты его прав, сохранения традиционных образа жизни, хозяйствования и культуры российского казачества.

В приведенной норме выделен особый субъектный состав казачьего общества - объединение граждан, проживающих на обособленной территории и являющихся представителями особой этнокультурной  группы; указана цель объединения - сохранение традиционных образа жизни, хозяйствования и культуры российского казачества.

В   Концепции государственной политики Краснодарского края в отношении Кубанского казачества также указано в качестве первой ее цели возрождение и развитие кубанского казачества как этнокультурной социальной общности людей[10]. Поэтому честь, достоинство и деловая репутация казаков определяются в числе прочего с учетом их принадлежности к казачеству как этнокультурной социальной общности людей.

Статьей 23 Федерального закона от 02.04.2014 N 44-ФЗ "Об участии граждан в охране общественного порядка"[11] определены особенности создания и деятельности народных дружин из числа членов казачьих обществ, внесенных в государственный реестр казачьих обществ в Российской Федерации.  В п. 3 этой статьи указано, что  народные дружинники из числа членов казачьих обществ выполняют обязанности по охране общественного порядка в форменной одежде, установленной для членов соответствующего казачьего общества, с использованием символики народного дружинника.

 

Правительством РФ установлено,  что не проходящим воинскую службу членам казачьих обществ, внесенных в государственный реестр казачьих обществ в Российской Федерации, разрешается ношение с парадной казачьей формой холодного клинкового оружия в порядке, установленном Правилами учета и ношения холодного клинкового оружия, предназначенного для ношения с казачьей формой[12].

Изложенные нормативные положения объективно свидетельствуют о том, что члены казачьих обществ по своему правовому статусу отличаются от обычных российских граждан, в первую очередь, как добровольно принявшие на себя в порядке, установленном законом, обязательства по несению государственной или иной службы.

Ранее другими учеными-юристами данная проблематика не исследовалось, хотя нами уже были опубликованы статьи, в которых, в частности, обосновывается необходимость дифференцированного подхода к определению понятий чести, достоинства и деловой репутации при их судебной защите с учетом принадлежности носителей этих нематериальных благ к отдельным структурно сложившимся группам населения и частям гражданского общества, например казакам Кубанского казачьего общества[13] - одному из самых больших в России казачьих подразделений, входящих с 2012 г. в государственный реестр казачьих обществ Российской Федерации и получивших право на несение всех видов государственной и иной службы российского казачества. По данным на 2017 год Кубанское казачье войско включает в себя 554 казачьих общества, расположенных на территории Краснодарского края, республик Адыгея, Карачаево-Черкесия и Абхазия. Численность войска – более 50 тысяч человек.

В настоящее время в России по диффамационным спорам сложилась усредненная, применяемая для всех граждан судебная практика без учета их принадлежности к различным этнокультурным  группам. Действующее законодательство не содержит определения чести, достоинства и деловой репутации,  суды рассматривают их как моральные категории, руководствуясь различными доктринальными определениями, что может нарушать единство судебной практики, с одной стороны, а с другой стороны, приводит к тому, что не учитываются различия в понимании названных нематериальных благ у различных  групп населения, например членов казачьих обществ.

         Современные ученые - юристы обращают внимание на то, что действующее законодательство не содержит дифференцированного механизма защиты чести и достоинства, учитывающего личность потерпевшего от диффамации. Вместо этого применяется такой правовой прием как абстрагирование[14]. Действительно, со времен римского частного права в гражданском праве используется  фигура некоего абстрактного «гражданского человека». В России эта теория до сегодняшнего дня является своего рода методологической основой для единого (без всякой дифференциации) понимания (как в доктрине, так и в судебной практике) чести, достоинства и деловой репутации для всех групп населения и видов юридических лиц. В англо-саксонской правовой семье такая теория получила название концепции «разумного человека» или «здравомыслящих людей». Она является основной при разрешении споров, вытекающих из обязательств, связанных с причинением вреда, куда относятся и диффамационные споры.

В нашем понимании теория абстрактного гражданского человека едва ли применима при судебной защите от диффамации в отношении отдельных групп населения. Еще в 1913 г. известный российский цивилист  И.А. Покровский писал, что «тогда наша фигура «гражданского человека» вырастает в некоторое непогрешимое «правило веры»…, все же, что отклоняется от типа этого «гражданского человека», начинает казаться чем-то незаконным, прихотью, не заслуживающей внимания и покровительства права»[15.с.204-205.]. Приведенные слова классика российской цивилистики актуальны до сегодняшнего дня. Нами такой подход полностью разделяется. Мы исходим из того, что уровень умаления чести, достоинства и деловой репутации, не может  определяться по единому стандарту, вне зависимости от личности лица, пострадавшего от диффамационного деликта. К тому же  гражданское законодательство и не запрещает дифференцированного подхода для судов при определении степени умаления диффамацией чести, достоинства и деловой репутации. Поэтому, как нам представляется, применяя меры гражданско-правовой ответственности и защиты в соответствии со ст. 152 ГК РФ,  суды  обязаны конкретизировать степень умаления названных нематериальных благ, в том числе и с учетом личности потерпевшего от диффамации,  и в зависимости от этого определять, например, размер компенсации морального вреда.

Если порочащие сведения распространяются в отношении членов казачьих обществ, имеющих свой корпоративный кодекс казачьей чести, вековые традиции, свою культуру, несущих государственную или иную службу, то уже сам по себе набор названных признаков предполагает, что именно ими определяется честь и достоинство казака. Поэтому казаки  должны иметь реальную возможность эффективной судебной защиты гражданско-правовыми способами своей чести, достоинства и деловой репутации от диффамации, особенно, если порочащая информация о казаках распространяются в средствах массовой информации. Для этого необходимы изменения правовой позиции Верховного Суда Российской Федерации на уровне постановления его Пленума, поскольку, в конечном счете, право на честь, достоинство и деловую репутацию как охранительный институт гражданского права представляет собой исключительно право на судебную защиту названных нематериальных благ.

Действующее постановление Пленума Верховного Суда РФ от 24  февраля  2005 г.  № 3 «О судебной практике по делам о защите чести и достоинства граждан, а также деловой репутации граждан и юридических лиц», в ряде случаев устарело, не учитывает изменений, внесенных в статью 152 ГК РФ Федеральным законом от 2 июля 2013 г. N 142-ФЗ[5], но не менее важным представляется дополнить  названное постановление Пленума Верховного Суда РФ пунктом, рекомендующим судам  формулировать в судебных решениях по каждому делу  о защите чести, достоинства и деловой репутации ценности, лежащие в основе их представления об этих нематериальных благах, в том числе с учетом особенностей их восприятия у разных социальных слоев населения  и частей гражданского общества»[16]. В этом случае суды будут вынуждены в обязательном порядке мотивировать в судебном решении свои выводы о степени умаления чести, достоинства и деловой репутации лиц, пострадавших от диффамационных деликтов, что, несомненно,  повысит эффективность судебной защиты от диффамации.

Что же касается, формулирования в постановлении Пленума Верховного Суда РФ положений, которые ранее не содержались в законодательстве, то вполне справедливо говорить об опережающем правовом регулировании со стороны Верховного Суда РФ, о том, что создаются нормы права, обязательные к применению всеми судами России.

СПИСОК ЦИТИРУЕМОЙ ЛИТЕРАТУРЫ:

 

1.	О судебной практике по делам о защите чести и достоинства граждан, а также деловой репутации граждан и юридических лиц: постановление Пленума Верховного Суда РФ от 24 февр. 2005 г. № 3//Бюл. Верховного Суда РФ. 2005. № 4. http://www.consultant.ru/(дата обращения: 25.11.2017).
2.	Потапенко С.В. Гражданско-правовая защита чести, достоинства и деловой репутации от диффамации в СМИ. Иркутск, 2008
3.	Свинцова М.В. Противодействие диффамации по российскому гражданскому законодательству. М., 2013.
4.	О внесении изменений в подраздел 3 раздела I части первой Гражданского кодекса Российской Федерации: федер. закон от 2 июля 2013 г. № 142-ФЗ//Рос. газ. 2013.
	5.Гражданский кодекс Российской Федерации (часть первая) от 30 нояб. 1994 г. № 51-ФЗ (в ред. от 7 февр. 2017 г.). URL: http://www.consultant.ru/(дата обращения: 18.11.2017).
6.	Защита деловой репутации в случаях ее диффамации или неправомерного использования (в сфере коммерческих отношений): науч.-практ. пособие/М.А. Рожкова и др. М., 2015.
7.	Арбитражный процессуальный кодекс Российской Федерации от 24 июля 2002 г. № 95-ФЗ (в ред. от 29 июля 2017 г.). URL: http://www.consultant.ru/(дата обращения: 18.11.2017).
8.	О государственной службе российского казачества: федер. закон от 5 дек. 2005 г. № 154-ФЗ (в ред. от 1 мая 2017 г.). URL: http://www.consultant.ru/(дата обращения: 25.11.2017).
9.	О некоммерческих организациях: федер. закон от 12 янв. 1996 г. № 7-ФЗ (в ред. от 14 нояб. 2017 г.). URL: http://www.consultant.ru/(дата обращения: 24.11.2017).
10.	Приложение к постановлению Законодательного собрания Краснодарского края от 23 марта 2011 г. № 2493-П «Об утверждении Концепции государственной политики Краснодарского края в отношении кубанского казачества». URL: http://www.consultant.ru/(дата обращения: 18.11.2017).
11.	Об участии граждан в охране общественного порядка: федер. закон от 2 апр. 2014 г. № 44-ФЗ. URL: http://www.consultant.ru/(дата обращения: 25.11.2017).
12.	О холодном клинковом оружии, предназначенном для ношения с казачьей формой: постановление Правительства РФ от
	3 сент. 2001 г. № 648 (в ред. постановлений Правительства РФ от 1 февр. 2005 г. № 49, от 10 марта 2009 г. № 219, от 18 мая 2011 г. № 399, от 6 окт. 2011 г. № 824, от 23 июля 2016 г. № 715, от 10 сент. 2016 г. № 904). URL: http://www.consultant.ru/(дата обращения: 25.11.2017).
13.	Потапенко С.В. Особенности чести, достоинства и деловой репутации казаков Кубанского казачьего войска как объектов гражданского охранительного правоотношения по их судебной защите от диффамации//Политематический сетевой электрон. науч. журн. Кубан. гос. аграрного ун-та. URL: http://ej.kubagro.ru/2017/05/pdf/36.pdf (дата обращения: 18.11.2017).
14.	Комиссарова Е.Г., Шатилович С.Н., Кондрашкин А.С. Честь как гражданско-правовое понятие и честь профессиональная: проблема связи и соотношения//Вестн. Перм. ун-та. Юрид. науки. 2015. № 1. C. 64-72.
15.	Покровский И.А. Абстрактный и конкретный человек перед лицом гражданского права//Вестн. ун-та им. О.Е. Кутафина. 2015. № 10. С. 202-213.
16.	Потапенко С.В. Проект постановления Пленума Верховного Суда РФ «О внесении изменений в постановление Пленума Верховного Суда РФ от 24 февраля 2005 г. № 3 "О судебной практике по делам о защите чести и достоинства граждан, а также деловой репутации граждан и юридических лиц"»//Актуальные проблемы развития гражданского права и процесса: материалы Всерос. науч.-практ. конф., посвященной 40-летию университета. Краснодар, 2017. С. 30-36.