(По материалам: Краснодарский краевой суд. Посвящается 135-летию Краснодарского краевого суда. Краснодар, 2006)

   Переселение казаков из Запорожской Сечи на Кубань в конце XVIII столетия в составе Черноморского казачьего войска привело к созданию особой административно-территориальной единицы – «Земли Черноморского войска», подчинявшейся в первое время Таврическому губернатору.

   Шел период освоения новых неспокойных земель, менялся правовой статус казаков. Как писал известный кубанский историк Федор Андреевич Щербина, «суд и судебные отправления у черноморских казаков сложились под влиянием двоякого рода условий – с одной стороны, обычая, традиций и судебной практики в Запорожской Сечи и у малорусского населения, а с другой, под влиянием установлений центрального правительства. В основе первого рода условий лежали чисто демократические начала, как результат народных мировоззрений; второго рода условия вытекали из общих объединяющих начал государственной власти.

   Судебные формы, унаследованные черноморцами от Запорожской Сечи, были продуктом народного быта. Сечь, как военная община, наложила свой отпечаток на формы суда в двух отношениях: со стороны судопроизводства и системы наказаний. Собственно же народная жизнь дала основное начало, к которому были приурочены судопроизводство и наказания. Началом этим был семейный институт. В то время в семье господствовал патриархат. Главой и вершителем семейных судей был отец. В Запорожской Сечи патриархальная власть выражалась в особой форме, в зависимости от условий быта.

   Оба эти момента – патриархальный родительский суд и суд по приговору – замечались и в судебных актах вновь поселившихся черноморцев. Низшие представители власти и начальники округов исполняли так же судейские обязанности, как это делали куренные атаманы в Сечи. В наказах и инструкциях войскового правительства этим представителям власти поручалось судить «голословно» в маловажных случаях. Это значило, что судья разбирал дело на словах, не занося его на бумагу, и тут же постановлял решение, а нередко и сам наказывал».

   Таким образом, судебная система в Черноморском казачьем войске к концу XVIII столетия была весьма запутанной, так как предполагавшееся отделение суда от административных органов проводилось медленно, и судебная власть долго оставалась в подчинении власти административной.

   Войсковой атаман объединял в своих руках высшую судебную, административную и военную власть, однако немаловажную роль играл в судебной системе в Черноморском казачьем войске войсковой судья, рассматривавший важные гражданские споры и уголовные преступления и выносивший по ним свои решения, хотя его судебные полномочия были ограничены дарственной грамотой Екатерины II от 30 июня 1792 года, в которой прямо говорилось:

   «Мы предоставляем правительству войсковому расправу и наказания впадающих в погрешности в войске, но важных преступников повелеваем для осуждения по законам отсылать к губернатору Таврическому». Таким образом, вынесение решений по тяжким преступлениям, за которые полагалась смертная казнь, подлежало ведению Таврического губернатора.

   Но, вводя письменное судопроизводство в черноморские суды, в грамоте не было точно  указано, какие же преступления нужно считать важными. Допускалось усмотрение. Судебные власти черноморцев могли различно толковать важные и неважные случаи правонарушений. Заранее можно было сказать, что войсковые правители будут руководствоваться при этом обычным правом и практикой прежних казачьих судов.

   В высшей степени характерным оказываются те именно дела, в которых войсковое правительство, под влиянием обычая, превращало важные дела по закону в неважные по здравому смыслу. Казалось бы, что случаи таких правонарушений, которые карались смертной казнью, были делами важными. Между тем в судебных делах Черноморского войска встречается целый ряд случаев, когда казачьи власти не только рассматривали такие дела, с которыми было связано наказание смертной казнью, но и заменяли ее более легким наказанием.

   Первым войсковым судьей Черноморского казачьего войска стал Антон Андреевич Головатый, фигура более чем колоритная. Сын казачьего старшины, он получил неплохое образование – обучался в Киевской академии, но не окончил ее, бежав из бурсы в Запорожскую Сечь. Военная карьера в Сечи складывалась для Головатого очень успешно.

   Благодаря своему образованию, личной храбрости и природному уму, он сразу же занял здесь довольно видное место, и затем в течение сорока лет нес неустанно казачью службу то в качестве воина, то администратора, демонстрируя в обоих случаях далеко не заурядные способности.

   Поступивши в Сечь в 1757 году, Головатый в 1762 году был избран уже куренным атаманом, то есть через пять лет получил самое почетное звание у запорожцев.

   В 1764 году в звании полкового старшины и во главе тысячного казачьего отряда он усмирял «ханово бунтовство» при р.Берде. С 1769 по 1773 год Головатый принимал участие в войне с турками, и в частности при взятии крепостей под Очаковом и Кинбурном. В 1774 году Антон Андреевич в качестве депутата вместе с Сидором Белым и другими ходатайствовал в Петербурге об упрочении прав Запорожского войска и владений за казаками и так же, как Белый, может быть, благодаря простой случайности, не попал в ссылку в числе опальных старшин.

   В книге «Кубанское казачье войско»,  изданной в 1888 году к приезду в Екатеринодар императора Александра III, другой известный кубанский историк Евгений Дмитриевич Фелицын особенно подчеркивал роль Антона Андреевича Головатого в обустройстве Черноморского казачьего войска:

   «Главная заслуга Головатого перед казачеством состояла в постоянных заботах об упрочении войска. Головатый был одним из деятельных виновников возникновения этого войска; Головатому же более, чем кому-либо из казачьих старшин, войско обязано своим гражданским устроением,  приобретением жалованных земель и организацией самоуправления. В этом отношении Головатый почти не имел себе соперников и, будучи войсковым судьей, то есть первым помощником кошевого атамана, фактически был главным руководителем казачества на первых шагах его самостоятельной жизни в кубанском крае. Вообще, ряд административных мероприятий и в особенности разных ходатайств Головатого по нуждам войска перед правительством характеризует этого судью-казака как очень умелого и дальновидного деятеля.

   Можно без преувеличения сказать, что ни одно начинание казаков в этом отношении не обошлось без деятельного и руководящего влияния Головатого. Когда умер Потемкин-Таврический, и войско, желая сохранить свою самостоятельность, задумало переселиться на Кубань, Головатый был поставлен во главе депутации, посланной с этой целью в Петербург. И войско не могло дать лучшего представителя по столь важному делу. Головатый успел выполнить свои поручения с такой точностью, что его инструкции почти дословно вошли в жалованные грамоты.

   Ему много помогло в этом отношении знакомство с людьми сильными, хорошее знание людей вообще и такт, свойственный видным практическим деятелям, к числу которых он, несомненно, принадлежал. Разыгрывая роль простоватого необразованного казака в кругу екатерининских вельмож, приглашавших запорожцев на свои вечера в качестве диковинки, Головатый одних дивил своим чудачеством, другим рассказывал казачьи анекдоты,  третьих пытался растрогать и вызвать сочувствие к положению казачества пением песен и игрою на бандуре, у четвертых просто просил содействия. И вот, когда, благодаря всему этому, Головатому удалось, наконец, получить жалованные грамоты на землю и права Черноморского казачества, и когда по этому поводу Головатый был представлен Императрице, – к удивлению гордых вельмож, неотесанный казак-запорожец вдруг произнес перед Государыней блестящую по тому времени речь. Это, разумеется, только еще больше упрочило за Головатым репутацию замечательного казака в глазах его чиновных петербургских покровителей».

   При непосредственном участии Антона Андреевича Головатого был разработан и основной юридический документ Черноморского казачьего войска – «Порядок общей пользы».

   Этот законодательный акт, упорядочивавший структуру войскового управления и территориального устройства Черноморского казачьего войска, был принят 1 января 1794 года, и в его основу были положены нормы «Учреждения об управлении губернией».

   В «Порядке общей пользы» объявлялось о формировании войскового правительства, «навсегда управляющего войском на точном и непоколебимом основании всероссийских законов». Резиденцию войскового правительства было решено устроить при р. Кубани, в Карасунском куте, и назвать ее «для вечного достопамятства царицы Екатерины Алексеевны градом Екатеринодаром».

   Для утверждения «благоустройного порядка» вся территория Черноморского казачьего войска была разделена на пять округов:

1)      Екатеринодарский для местностей, тяготеющих к войсковому граду;

2)      Фанагорийский в Тамани;

3)      Бейсугский в районе Бейсуга и Челбас до Ачуева;

4)      Ейский по р. Ее с прилегающими местами;

5)      Григорьевский со стороны Кавказского наместничества.

В сформированных военно-административных единицах учреждались окружные правления из полковых писарей, есаулов и хорунжих, обязанностью которых было наблюдать, «чтобы на войсковой земле за всяким делом: ездить, ходить, хлеба пахать, рыбу ловить, скот на пастьбу гонять – без военного оружия никто не дерзал, а кто в сем ослушным окажется, на том же месте штрафовать».

            На основе «Порядка общей пользы» было подготовлено «Наставление из войскового Черноморского правительства Екатеринодарскому окружному правлению», в которое были включены некоторые общероссийские законоположения, слегка отредактированные с учетом местной специфики. Например:

            «Буде кто определенной должности учнет ради дел требовать, или брать, или возьмет с кого плату, или подарок, или посул, или иной подкуп или взяток, доставлять яко лихоимца в правительство.

            Буде кто злообычен в пьянстве, беспрерывно пьян или более времени в году пьян, нежели трезв, такого присылать в правительство для определения на воздержание.

            Буде кто в общенародном месте или при благородном или выше его чином, или старше летами, или при степенных людях, или при женском поле употребит бранные или непотребные слова, с того взыскать пене, полусуточное содержание в смирительном доме и (взять) его под стражу, донеже заплатит.

            Буде кто учинит колдовство, или чародейство, или иной подобный обман, происходящий от суеверия, или невежества, или мошенничества… или пугание чудовищем, или токование снов, или искание клада, или имение видений, или нашептывание на бумагу, или траву, или питии, того отослать в правительство».

            В пяти образованных округах управление осуществлялось окружными правлениями, на которые были возложены разные функции – охрана установленных в Черноморском казачьем войске порядков, контроль за размещением переселенцев и соблюдение законности и спокойствия, рассмотрение дел, связанных с совершением преступлений и проступков.

            Судебные функции окружных правлений регламентировались так: «между людьми встречающиеся ссоры и драки голословно разбирать, обиженных защищать, злонравных исправлять, сирот и вдов заступать и во всем помогать, не покорящихся власти и не почитающих старших по мере преступления штрафовать, а содеявших важное преступление к законному суждению присылать в войсковое правление. <…> В тех округах, ежели где появятся воры и разбойники, окружного правления командиры долженствуют с подчиненными им старшинами и казаками стараться всех переловить и отослать к законному суждению, как и передержателей в войсковое правительство при рапорте.»

            Так, например, в январе 1801 г. войсковая канцелярия постановила наказать казака Панасенко за пьянство и воровство («тайное снятие синего кафтана, стоящего два рубля») пятьюдесятью ударами плетей на городском базаре.

            Персидский бунт, начавшийся в июле 1797 г. в Екатеринодаре, и последовавшее за ним четырехлетнее разбирательство привели к появлению специального указа императора Павла I от 18 февраля 1801 г., в котором говорилось:

            «Мы, Павел I, Император и Самодержец Всероссийский, Московский, Киевский и прочая, и прочая, и прочая, Верное наше Черноморское войско атаману, старшинам и всему войску Наше Императорское милостивое слово.

            Войско Черноморское получает от Нас повеление через военное начальство как об устройстве сего войска, так и о нарядах на службу, которые обязано исполнять с точностью и поспешностью, свойственными верноподданным Нашим; по гражданской же части быть в ведении Нашего Сената.

            Простирая Монаршее Наше попечение о благе верного Нам Черноморского войска, соизволяем, чтобы и управление дел, до оного относящихся, восприяло лучший образ, и для того Всемилостивейшее повелеваем учредить в нем войсковую канцелярию на следующем основании:

1)      в войсковой канцелярии присутствовать от войска Черноморского атаману, двум членам и сверх того особам, каковых Мы заблагорассудим назначить;

2)      от сей канцелярии зависеть должно наблюдение в подчиненных местах, благоустройство и правосудие и решение всех дел;

3)      учредить зависящие от той канцелярии экспедиции: первую для криминальных дел, вторую для гражданских и тяжебных, третью для казенных, четвертую для межевых, пятую для позиции и шестую сыскное начальство, соответствующее земскому суду, и во всех сил экспедициях быть от Черноморского войска пристойному числу членов;

4)      экспедиции сии, производя дела, приговоры свои по оным, должны вносить на утверждение войсковой канцелярии и определенной от Нас в оную доверенной особе и доколе утверждены не будут исполнять своих положений не должны;

5)      войсковая канцелярия и подчиненные ей экспедиции как течение дел, так и земское управление должны производить на основании общих узаконений Всероссийской Империи;

6)      дела по гражданской части на апелляцию вносить в Сенате, а по военной относить в военную коллегию, сообразно чему и уголовные вносить на ревизию по роду их принадлежности до того или другого правительства, но отсылая прежде приговоры свои на рассмотрение доверенной от Нас особе;

7)      в судейские должности определять погодно, избирая в сие звание способных и благонадежных людей;

8)      канцелярию и ее экспедиции снабдить впредь снабжать по распоряжению войсковой канцелярии канцелярскими служителями в таком числе, какое для успешного производства дел потребно;

9)      для сохранения правосудия и доставления каждому скорейшего по делам на законном основании удовлетворения Всемилостивейшее соизволяем при войсковой канцелярии быть прокурору».

5 апреля 1801 г. в Екатеринодаре состоялся войсковой круг по случаю объявления указа Павла I, подтверждающего права Черноморского казачьего войска, и освящения пожалованных знамен – большого желтого и четырнадцати малых прапоров. Их привез из Санкт-Петербурга капитан Животовский. На круге присутствовали все куренные атаманы, от каждого куреня по пятьдесят казаков «доброго поведения», а также казаки с пограничных кордонов. В честь праздника их городского острога были освобождены на поруки арестанты, содержащиеся за маловажные преступления, с предупреждением, что если впредь совершат какие-либо нарушения, то прощения им уже не будет.

Первым присутствующим в войсковой канцелярии стал генерал-лейтенант Киряев, но за присвоение власти, ему не принадлежащей, вместо него назначен генерал от инфантерии Дашков.

            Из экспедиций, введенных указом Павла I, особый интерес представляет шестая экспедиция, получившая название «сыскного начальства», полномочия которой соответствовали земскому суду. В целях обеспечения законности в деятельности войсковой канцелярии и для «охранения правосудия» при войске была учреждена должность прокурора, на которую был назначен действительный статский советник П.Овцын. Прокурор входил в состав войскового правления и участвовал во всех делах: военных, войсковых, хозяйственных и экономических.

            6 мая 1801 г. в Екатеринодаре была учреждена полицейская команда из 12 конных и 12 пеших казаков, в обязанности которых входило пресечение воровства, грабежей и наблюдение за порядком. Буквально через 10 дней после своего создания полицейская экспедиция затребовала от городничего поручика Малова сведения о городе: сколько в нем вольнопромышленников и чем торгуют, количество дворов и жителей; на какие кварталы разбит Екатеринодар и кто в них квартальные и десятники, и иные данные.

            Городничий «по обширности дела» не смог в срок представить эти сведения и потому был оштрафован на 10 рублей. Войсковая канцелярия указом от 8 июня 1801 года избавила его от штрафа, но уволила с должности. Новым городничим был назначен «признанный за способнейшего» поручик Харченко.

            Однако экспедиции, созданные Павлом I, просуществовали лишь около года, а потому не смогли оставить существенного следа в истории становления судопроизводства на Кубани. В 1802 г. экспедиции были отменены, и, по новому закону, войсковая канцелярия получила то самостоятельное значение, какое упрочилось за ней с 1794 года. Поэтому и большинство судебных дел она стала вести независимо от каких-либо высших судебных учреждений.

            В октябре 1802 г. Екатерининская губерния была разбита на две: Таврическую и Херсонскую, с подчинением Черноморского войска Таврической губернии. Казаки, по жалованной им грамоте, пользовались особыми правами, судили преступников самостоятельно. А преступников по важным делам, касавшимся «смертоубийств и лихоимства», представляли на окончательное решение Таврической палаты уголовного суда.

            20 марта 1802 г. Высочайшим указом Правительствующего Сената войсковое правительство в Черноморском войске было организовано по образу войска Донского. В состав его вошли войсковой атаман, два непременных члена и шесть асессоров. Уже в мае того же года съездом черноморских старшин были выбраны два непременных члена и четыре асессора в войсковое правительство.

            Отставные люди, неспособные нести военную службу, но имеющие жизненный опыт, становились судьями и прокурорами, стряпчими. Ежегодно 29 июня (день Петра и Павла) в куренях избирались атаманы, принимающие присягу «на верность должности». Атаманы были безотлучно при куренях и занимались примирением тяжущихся, делали наряды по службе, разбирали «голословно» в порядке состязательного процесса маловажные споры и драки, а важных преступников представляли войсковому правительству.

            Правление Черноморского войска было подчинено по гражданской части Таврическому губернатору, а по военной – херсонскому. В том же году, в связи с реорганизацией войска, из пяти округов было создано четыре: Екатеринодарский, Бейсугский, Таманский и Ейский, управление которыми сохранилось за сыскными начальниками.

            С введением новых учреждений не изменились ни старые, практически сложившиеся порядки, ни обычные приемы управления войском. Так, например, судебная реформа затрагивала только верхушку войскового управления, в нижнем же слое управления войском, начиная с уровня куренных общин, в области судопроизводства черноморцы по-прежнему руководствовались нормами обычного права.

            Тем более что подавляющее большинство дел рассматривалось одним судебным учреждением – войсковой канцелярией, в которой не были разграничены судебная власть и следственная, административная и судебная. А подчинение судебных органов Черноморского войска сначала Таврической, а с 1812 года Кавказской палате гражданского и уголовного суда снижало эффективность их работы.

      К 1806 г. все население Черномории, составлявшее приблизительно 190 тысяч человек, размещалось в Екатеринодаре, Ейске и Тамани, в 61 станице и двух поселках. Из этого числа 172 тыс. человек принадлежали к казачьему сословию, что и определило военно-казачий быт в поселениях.

      3 августа 1810 г. Таврическое губернское правление потребовало, чтобы все судебные дела войсковая канцелярия представляла на ревизию в Таврическую палату гражданского и уголовного суда. Войсковое правление приравнивалось к уездному суду. За ним оставляли на окончательное решение одни маловажные дела, иски по которым не превышали 25 рублей. Этот порядок канцелярии просуществовал до 1827 г.

      Эскалация военных действий на Северном Кавказе привела к необходимости переподчинить Черноморское войско кавказскому начальству. Поэтому согласно именному императорскому указу от 11 апреля 1820 г. Черномория была присоединена к Кавказской губернии и стала подчиняться начальнику Отдельного Кавказского корпуса генералу А.П.Ермолову, которому Черноморское казачье войско обязано своими коренными преобразованиями. Штаб и канцелярия Отдельного Кавказского корпуса размещались в Тифлисе. Указ от 6 февраля 1827 г. преобразовал Кавказскую губернию в область (с 1847 г. переименованную в Ставропольскую губернию) с вхождением в нее Черномории.

      Административно-судебные отношения в Черномории регулировались «Положением об управлении Черноморского войска» от 26 апреля 1827 г., подготовленном при личном участии А.П.Ермолова. В соответствии с Положением было законодательно закреплено существование двух судебных учреждений в войске: суд военный и суд гражданский.

      Суду военному, учрежденному при войсковой канцелярии, подлежали преступления всех воинских чинов и званий войска Черноморского без изъятия, даже и не отбывающих очередной службы. Гражданский суд учрежден был «для решения дел тяжебных между жителями войска Черноморского, также уголовных дел о женщинах и не принадлежащих собственно войску людям». Гражданский суд составляли войсковой судья, два заседателя, секретарь и канцелярия. Для надзора за судопроизводством и сохранением «польз войсковых» назначался прокурор.

      Гражданский суд учреждался отдельно от войсковой канцелярии в Присутственном месте. Земским сыскным начальством и Екатеринодарской городской полицией принимались на окончательное решение дела от 20 до 100 рублей ассигнациями, с денежными штрафами до 25 рублей ассигнациями, с арестом от семи дней до одного месяца и с наказанием розгами до 100 ударов. Окончательному решению куренных судей подлежали дела о мелких кражах, обманах, легких побоях, драках, имущественные иски не свыше 25 рублей ассигнациями, а иски от 20 до 60 рублей ассигнациями решались с передачей постановлений на утверждение высшей инстанции – сыскного начальства. Куренные судьи могли налагать штрафы до 5 рублей, арестовывать до 7 дней, направлять на общественные работы до 3 дней и наказывать розгами до 50 ударов.

      В административно-полицейском отношении Черноморское казачье войско было разделено на 3 окружных сыскных начальства: Екатеринодарское, Ейское и Таманское – с тремя окружными судами. Окружные правления располагались в городе Екатеринодаре, станицах Уманской, Петровской и возглавлялись по-прежнему окружными земскими начальниками.

      «Положением о Черноморском казачьем войске» от 1 июля 1842 г. гражданский войсковой суд упразднялся. К войсковым учреждениям относились: войсковое правление, войсковая врачебная управа, войсковая прокуратура, торговый словесный суд и полиция города Екатеринодара. Военный суд выделялся в «Комиссию военного суда», которая состояла из презуса, четырех асессоров и аудитора.

      Вместо одного войскового суда были учреждены три окружных суда: Екатеринодарский, Ейский и Таманский. В этих судах были стряпчие, а высшей инстанцией было войсковое правительство, ведавшее, в числе прочих, и делами гражданского суда. Екатеринодар сохранял статус войскового города и окружного центра. В нем учреждались Екатеринодарское окружное дежурство и сыскное начальство, а также предусматривался штат городской полиции.

      Производство следствия осуществлялось окружным сыскным начальством коллегиально, а их компетенция соответствовала земскому суду. Что касается войскового уголовного суда, то он являлся «судебным учреждением второй инстанции, ему подлежали «ревизии» дел, рассмотренных окружным судебным начальством. Все решения войскового уголовного суда и приговоры поступали на утверждение войсковому наказному атаману, в случае разногласий последний мог доносить Сенату или императору. Судом первой инстанции являлось окружное судебное начальство, полномочия которого соответствовали уездным судам.

      Окружное судное начальство осуществляло правосудие, а также предварительное следствие «по всем уголовным и следственным делам», отнесенным к его компетенции. Данное учреждение начинало производство только по предписанию войскового правления или по материалам предварительного следствия, «учиненных местными полициями в судных начальствах».

      Станичные суда состояли не только из выборных лиц, но и были самостоятельными выборными учреждениями. В состав окружного входили судья по назначению наказного атамана и два выборных от дворянства станичных общество заседателя. Станичному обществу присвоено было высшей судебной инстанцией право телесного наказания, а станичный суд, как орган, ведал мелкими уголовными делами и делами имущественными по искам, не превышающим 10 рублей.

      Станичный суд мог судить и наказывать за незначительные проступки, ссоры, драки, «буйство» и «непослушание в нетрезвом виде», бродяжничество, содержание притонов, соблюдая принцип неопровержимости доказательств виновности подозреваемых. Существовал также и третейский суд, когда в разбирательстве принимали участие обе стороны – от трех до пяти человек.

      В состав станичного правления входили станичный атаман и двое судей, избираемые казаками на полном сборе и утвержденные в своих должностях войсковым атаманом сроком на три года. При них состояли также два писаря, которые вели записи в соответствующих журналах о рассматриваемых вопросах и принимаемых решениях.

      Станичное правление обладало и функциями судебной власти, имея право «неукоснительно производить словесные изыскания, рассматривать оные и полагать мнение свое об исправительных средствах», в том числе – за неповиновение и оскорбление детьми родителей, за сварливость в семействе и  с соседями, за леность, пьянство, буйство, распутство, обман всякого рода и кражу ниже 20 рублей, потраву чужого хлеба или сена, повреждение сада и прочие подобные преступления. Рассмотрев дело, станичное правление передавало его на суд станичного общества, которое, проверив обстоятельства дела, соглашалось с мнением атамана и судей или же выносило свое решение.

      Окружное гражданское управление, в свою очередь, включало в себя окружной суд, окружное сыскное начальство, словесный мировой суд, окружную прокуратуру в лице окружного стряпчего. В состав окружного суда входили судья и два выборных заседателя (один – от чиновников, другой – от казаков). Заседателей избирали на станичных сходах, они могли принимать участие только в решении тех дел, которые касались казачьего сословия.

      При этом они руководствовались установленными законом нормами по расследованию преступлений и проступков. Приговоры суда после утверждения наказным атаманом приводились в исполнение. Так, в отношении казаков, приговоренных за кражу к телесным наказаниям, приговор приводился в исполнение войсковым правлением на полном станичном сборе.

      По законодательству из лиц гражданского ведомства могли предаваться военному суду:

«5) контрабандисты, в случае сопротивления пограничной и кордонной страже и местной полиции;

8) виновные в похищении воинского имущества;

10) отставные офицеры и нижние чины, водворяемые в округах военного поселения, равно и отставные офицеры и нижние чины, имеющие оседлость в военных городках, посадах и местечках, состоящих в военном поселении кавалерии;

11) солдатские дети, находящиеся на воспитании у родственников;

20) жители Закавказского края за разбои и грабежи;

21) кочующие в Кавказской области ногайцы, караногайцы, трухмены, куртинцы и другие магометанские народы, за одни важные преступления, как-то: измену, возмущение, побеги за границу, подвод хищнических племен и тайные сношения с ними;

23) лица, скрывающие военнопленных и неприятельское оружие;

31) участники в убийствах в Дагестане;

33) все лица гражданского ведомства, оказавшиеся виновными в побегах с Черноморской береговой линии, из мест расположения наших войск, к неприязненным горским народам».

      Дела по преступлениям против религии передавались обыкновенно духовным властям. В случаях, если правонарушение совершали лица духовные в обычной области уголовного права, дела этого рода вело войсковое правительство. Суд духовенства был мягок и гуманен и носил чаще примирительный характер при столкновении духовенства с мирянами.

      Так, в 1842 г. был подвергнут церковному покаянию полковник, судившийся за убийство крепостных и жестокое обращение с ними. В 1843 г. были изобличены два казачьих сына в утайке частиц Святого Причастия, которыми они желали воспользоваться для «выстрела ими из ружья, чтобы оно сильно било». Подсудимые были сосланы в Екатерино-Лебяжскую Николаевскую пустынь на епитимию.

      В 1844 г. на Кавказе было вновь образовано наместничество, которому была подчинена Черномория, а население Кубани с учетом Черноморского побережья насчитывало 282 тыс. человек.

      Административно-территориальные преобразования на Кубани и на Кавказе в целом не могли не сказаться на уголовном судопроизводстве. В связи с массовым преселением лиц неказачьего сословия на Кубань возникла необходимость расширения подсудности, и в 1844 г. Сенатским указом было установлено суждение военным судом лиц невойскового сословия, проживающих в пределах Черноморского казачьего войска, но по гражданским уголовным законам.

      В отчете по Екатеринодару за 1845 г. в разделе «о народной нравственности» содержатся следующие сведения: убийств, грабежей, разбоев, воровства и мошенничества в городе не было, зарегистрировано одно самоубийство, пойманы солдат-дезертир и бежавший по пути следования в Сибирь каторжник.

      Особую сложность для судопроизводства представляли многочисленные горские племена, заселявшие Кубань – абадзехи, бжедухи, шапсуги, натухайцы, темиргоевцы и другие. Для упорядочения территория, заселенная горцами, была разделена военно-народные округа, в которых создавалось местное самоуправление, учреждался словесный суд. Представители различных племен судились в порядке уголовного судопроизводства только в «важнейших преступлениях». Порядок расследования преступлений и проступков, совершенных представителями различных племен, несколько отличался от общепринятого и был закреплен в Своде законов в 16 главе «О производстве следствия и суда над инородцами».

      Все уголовные дела относительно кочевых народностей Ставропольской губернии (Черномория особым образом входила в ее состав до февраля 1860 г.) были разделены на две категории. К первой относились измена, возмущение в народе, побег за границу со злым умыслом, подвод хищников заграничных (то есть вооруженных племен). Ко второй относились убийство, разбой и грабеж, поджоги, фальшивомонетничество, кража, угон лошадей и другого скота на сумму более 30 рублей или преступления, совершенные неоднократно.

      Предварительное расследование по делам первой категории осуществлялось окружным сыскным начальством в Черномории при участии военного чиновника, назначенного от губернского начальства, по окончании производства дело направлялось в войсковой уголовный суд. Расследование дел второй категории окружное сыскное начальство осуществляло самостоятельно, а по окончании направляло их с виновными к окружным судным начальствам. Предварительное следствие осуществлялось по общеустановленным законам. Кроме того, обвиняемым «инородцам» при расследовании дела предоставлялись переводчики. А присягу они давали в присутствии муллы либо старейшин своего племени. Эти же лица допускались в качестве депутатов на следственные действия.

      Что касается преступлений и проступков, не указанных в законе, – «дела за дурное поведение, в проступках маловажных и кражах до 30 рублей включительно или менее трех раз», то они подлежали разбору местных племенных властей в соответствии с установленными обычаями. В законе был закреплен принцип: «никто другой, кроме мирского суда, или приговора и осуждения судебного места, не может подвергнуть инородца наказанию или платежу».

      Словесные горские суды были выборными. Суд представлял собой устный публичный процесс по частной жалобе, никакой предварительной стадии не было. Уголовные дела рассматривались на основании адатов, то есть выработанных на протяжении многих столетий обычаев и правил поведения, сведенных в один неписанный кодекс, называемый у адыгов «адыгэ хабээ» (адыгский закон), который неукоснительно исполнялся всеми членами общества. Если виновный скрывался, то его действия разбирал суд, и на него налагалась пеня в пользу потерпевшей стороны. Всякое преступление наказывалось штрафом ( в виде платы лошадьми, овцами, оружием, одеянием, крепостными людьми).

      Шариатский суд был введен у ряда племен решением межплеменного собрания в 1822 г. Суд вершили муллы и кадии по Корану, однако в силу суровости наказаний (отсечение рук, ног и т.п.) отдельные положения его не получили широкого распространения.

      Итоги Крымской войны привели к пересмотру политики как на Кавказе в йелом, так и на Кубани. Административная и судебная реформы были связаны с фигурой младшего брата императора великого князя Михаила Николаевича, который в 1855 г. был назначен Наместником Кавказским.

      К этому времени население Черномории изменилось в связи с ростом колонизации региона. Численность казаков пополнялась за счет беглых крестьян, которых при попустительстве местной администрации записывали в ряды казаков, а после отмены военных поселений в 1857 г. началась массовая миграция, когда крестьяне южных губерний основывали целые станицы. Особое положение занимал Ейск, единственный город в Черномории, где дозволялось селиться купцам, мещанам, людям иных сословий, а также немцам и представителям других народностей.

      Усилившаяся миграция и уменьшение казачьего сословия на фоне общего числа населения привели к настоятельной необходимости изменений в административном и судебном управлении на территории Черноморского казачьего войска, и в первую очередь это было связано с ростом преступности. А комиссии военного суда и окружные сыскные начальства испытывали острую нехватку образованных чиновников и лиц с юридическим образованием.

      Препятствием для оперативного решения судебных дел стала и административная подчиненность Черноморского казачьего войска Ставропольской губернии, когда при совершении особо важных преступлений для проведения следствия из губернской Палаты уголовного суда командировались специальные чиновники. Во избежание злоупотреблений было сделано правительственное разъяснение о том, что «в случае необходимой надобности и совершенного недостатка чиновников» можно было направлять не более одного уполномоченного на проведение следствий «советника» Ставропольской палаты уголовного суда.

      Однако данная мера не привела к решению возникших проблем, поэтому император Александр II, основываясь на предложениях Сената и Кавказского комитета, указом от 8 декабря 1858 г. возложил на Наместника Кавказского наблюдение за исполнением «Высочайших повелений по арестантским делам, находящимся в производстве полицейских и судебных мест».

Очень важно отметить тот факт, что занятие поста Наместника Кавказского в 1855 г. великим князем Михаилом Николаевичем сыграло важную роль в развитии региона. Наместник Кавказский Михаил Николаевич прекрасно понимал необходимость реформы административно-полицейских и судебных учреждений. Начало было положено 8 февраля 1860 г., когда с целью упрощения управления и упорядочения территорий, занятых казачьими войсками, был издан указ об образовании Кубанской области наряду с Терской областью и Ставропольской губернией. Соответственно, все административные учреждения подчинялись непосредственно Наместнику Кавказскому, а Черноморское казачье войско было преобразовано в Кубанское казачье войско.

Стали открываться городовые суды: 30 марта 1860 г. в Темрюке с введением должности городского стряпчего, 9 июня 1860 г. в Ейске и 19 февраля 1868 г. в Екатеринодаре с учреждением должности прокурора с канцелярией. Предварительное следствие вели следственные приставы, подчинявшиеся полицмейстеру и утверждавшиеся в должности Наместником Кавказским по представлению начальника Кубанской области.

Порядок предварительного следствия основывался на дореформенном законодательстве и положениях «Наказа судебным следователям», регулировавших производство предварительного следствия. Необходимо отметить, что «Учреждение судебных следователей» не распространяло свое действие на Кавказ и Закавказье. Только с 1860 г. в городах Кубанской области появляются чиновники, непосредственно занимающиеся производством следствий, – следственные приставы, состоящие при полицмейстерах в городах, в то время как по губерниям России уже вводилось «Учреждение судебных следователей».

Таким образом, к моменту проведению судебной реформы уже складывались организационно-правовые формы судопроизводства на Кавказе и в землях Черноморского казачьего войска, соответствующие формам центральных регионов Российской империи.